Любовь без гарантий (сборник)

– Что это значит? – Заведующая, которая сопровождала Галю, заволновалась всерьез.

– А то и значит! Что операция нужна! И срочная! Я подозреваю разрыв внутренних органов и, соответственно, внутреннее кровотечение. Хорошего мало! И давление падает. Почему сразу не привезли? Почему столько времени ждали?

Бледная, дрожащая Галя лежала на кушетке, не в силах даже пошевелиться от боли, не то что думать и отвечать на вопросы.

Подозрения врача полностью подтвердились. И разрывы, и кровотечение, и вообще – состояние, явно угрожающее жизни.

Впрочем, успели! Правда, шрам остался большой и некрасивый, через весь живот – снизу доверху. Но тут уж не до красоты. Спасти бы успеть! К тому же в те годы еще не особенно были развиты ни ультразвуковые, ни какие-либо еще исследования, не говоря уж о более прогрессивных методах диагностики, которые бы позволили определить точное повреждение внутри организма и именно в том месте сделать надрез и красиво прооперировать. Нет, может, где-то в привилегированных клиниках уже все и было, но не в обычных городских стационарах, куда Галку привезла «скорая». Поэтому иной раз лучшим и единственно верным методом постановки диагноза являлась собственно операция.

На следующий день Галку из реанимации перевели в общую палату. Она лежала, еще мало подвижная, то и дело охающая, но, как ни странно, вполне довольная жизнью. Операция прошла удачно, ее любимый Николай уже прибегал к ней с цветами и извинениями. Объяснялся в любви, просил прощения за тот злополучный вечер. Винил себя за то, что так глупо обиделся, что не пошел провожать. Целовал Галкины руки и неотрывно смотрел влюбленным взором.

Про свадьбу не говорили. Да и какая свадьба, если Галя непрерывно стонет, повязка сочится кровью и вставать ей пока не разрешают.

Правда, насчет «вставать» между врачами некий спор вышел. Профессор, завотделением, настаивал, чтобы пациентка лежала, а тот врач, который оперировал, говорил, что необходимо и подниматься, и двигаться, и ходить, и чуть ли не лечебную физкультуру назначал… Пока они спорили меж собой, Галя потихоньку садилась, потом вставала на слабые ноги и хоть неуверенно и медленно, но все же сама шла в туалет.

Правда, следом за ее экспериментами шов начинал кровить, но зато Галя день ото дня обретала уверенность и силу…

Семнадцатого марта под окнами больницы посигналила машина. Девчонки прилипли к окнам:

– Галка! Твой вроде…

– Где? – Она только что пообедала и лежала, уткнувшись в журнал и, честно говоря, собиралась подремать немного.

– Да там внизу! Подойди… глянь…

Галя нехотя подошла к окну. Внизу носился Николай, пытаясь объяснить ей на пальцах, мол, выйди к служебному входу, вынеси паспорт. «Паспорт!» – кричал он и писал пальцем по воздуху крупные буквы. Но она и так поняла, не поняла только зачем. Ну раз просит, значит, надо.

– Сейчас спущусь! – кивнула она ему и пошла к лифту. Как была, в халате, без трусов, в тапочках на босу ногу, так и пошла.

У служебного входа ждал Матвей. Он снял с себя тулуп, укутал в него Галю и, подняв на руки, понес к машине.

– Что? Куда ты меня? Ребята, что вы придумали?

– В ЗАГС, моя дорогая! – первое, что сказал ей Николай, когда Матвей внес Галку в машину.

– Коль, в какой ЗАГС? Я в халате, ноги босые…

Но глаза уже заблестели, голос радостно завибрировал, мысль заработала в нужном направлении.

– Светка недавно замуж вышла. Можно к ней за платьем заехать. Должно подойти по размеру. Домой успеем заскочить… Туфли, белье, чулки… Букет какой-никакой, а надо. Что за свадьба без цветов?

Она разговаривала будто бы сама с собой. Коля с довольным видом что-то весело напевал вполголоса и только руководил водителем: направо, сейчас прямо, там Светка, тут палатка с цветами.

Дома была только мама. Тонечка – на пятидневке. Пока Галка лежала в больнице, мать брала внучку только на выходные, но и это ей было тяжело. Отец исходил желчью, с ненавистью взирая на ни в чем не повинное дитя. Мать металась меж двух огней и ждала только одного: когда же вернется Галка? Когда же уже наконец выздоровеет и вернется? А Галка все никак не возвращалась. Вот и сейчас забежала на несколько минут переодеться:

– Мама! Я замуж выхожу! Познакомься.

Николай галантно поклонился и даже поцеловал руку будущей теще, чем явно смутил ее.

– Ой, дочка! – сказала она Гале, когда Николай вышел. – Или пропадешь ты с ним, или счастлива будешь!

– Мамочка! – Галка в радостном возбуждении кружилась по комнате. – Конечно, счастлива! Только счастлива!

Она выдвигала ящики, доставая то белье, то туфли. Успела при этом и волосы накрутить, и ресницы накрасить.

– Любишь его? – только и спросила мать.

– Очень люблю. Очень, мам.

– Ну Бог в помощь! В добрый путь! – и почему-то тяжело вздохнула.

Проводила их до порога без улыбки, без радостных восклицаний. Только грустно посмотрела вслед и помахала рукой, когда Галка обернулась перед тем, как сесть в машину.