Любовь без гарантий (сборник)

Для Левы она придумывала истории про каких-то дальних родственников, про трудности, которые якобы свалились на ее родных в одной из дальних деревень, что-то про коллективизацию, про все свойственные тому времени перипетии становления колхозной жизни, в водоворот которой попал вроде бы кто-то из ее дядьев по отцовской линии. А может, даже и не придумывала, а пересказывала мужу реальные события, просто окрашивала их в своей интерпретации в более насыщенные и тревожные тона, чтобы за мнимой тревогой скрыть свою боль и тоску по молодому любовнику. Лева и верил и не верил одновременно, хотя верить оснований было гораздо больше.

Со временем Сима внешне сумела привести свое состояние в привычный вид. Во всяком случае что касается выражения лица, то она научилась его контролировать в присутствии мужа. Постепенно Лева успокаивался. Да и Сима, приняв для себя решение о скором визите к своим, тоже как-то пришла к внутреннему балансу.

В конце лета она сказала мужу:

– Надо, наверное, съездить в деревню, пока дожди не зарядили…

– Сима! Ты о чем? Ты же всего полтора месяца как вернулась. Поедешь в октябре—ноябре.

– Нет! – Сима решительно запротестовала. – А то дороги развезет, не доберешься.

Лева посмотрел на жену строго и недоброжелательно. Сказал с нажимом:

– Сейчас не время. Поедешь осенью, а то и зимой. Ишь, моду взяла кататься туда-сюда…

Но Симу несло, остановиться она не могла:

– Я сон видела. Мне надо ехать!

– Сон? Какой сон? С каких пор ты обращаешь внимание на сны, Сима?!

– Лева! Ты что, не понимаешь?! Родители не очень здоровы, они там одни, им сложно. Я хоть чем-то им помогаю, поддерживаю. А потом… ты не думал, что я могу просто скучать по ним, по своим маме с папой?

Лева отреагировал иронично и скептически:

– Подумаешь, маленькая девочка! Соскучилась она, видите ли… У тебя уже у самой трое, а ты все себя ребенком воображаешь…

И после паузы:

– А ты подумала о том, что я здесь без тебя скучаю, когда ты уезжаешь, что Лида целыми днями сидит, как неприкаянная, с посторонним человеком, с соседкой нашей престарелой, которой уже за собой-то следить трудно, не то что за чужим ребенком! Девочка только и считает минуты, когда я с работы приду…

– Я могу взять всех троих, если тебе так тяжело оставаться с Лидой…

– Сима! Ну стоит ли детей таскать в такую дальнюю дорогу?! Тем более что ты была там недавно… Говорила же сама, что там у них все более-менее нормально, что соседи иной раз заглядывают, родственники заезжают…

Сима заметалась. Неужели не отпустит?! Неужели не получится?!

– Сиди дома! Нечего мотаться! И детей мотать нечего! Поедешь, как обычно, осенью… Все! Не морочь мне голову!

Вот это его «не морочь мне голову!» Сима ненавидела. Разве она морочит? Она же так доходчиво, так аргументированно объяснила ему, что не куда-нибудь, а к родственникам, к родителям собирается ехать. При чем тут «морочить голову»? И в сердцах бросила ему в лицо:

– Все равно поеду!

И тут он ударил ее! Наотмашь по лицу! Голова Симы дернулась, щека загорелась, рот непроизвольно открылся в удивленном возгласе «Ах!», слезы подступили близко-близко…

Сима сдержалась, не заплакала. Отвернулась, отошла. Смотрела в окно, держалась за пылающую щеку и зло цедила про себя абсолютно непривычные для себя прежде ругательства в адрес мужа. А тот сказал спокойно:

– Охолонись! – и вышел из дома.

Ни летом, ни осенью Сима в деревню не ездила. Выяснилось, что она беременна. Самочувствие было не очень. Слабость, тошнота, вялость и общее ослабление жизненного тонуса. К Новому году засобиралась было поехать, но по морозу да с животом не решилась…

От кого ребеночек, Сима не могла сказать точно. Ни с мужем не предохранялась, ни с Василием. Ну с ним-то она вообще голову потеряла. Да и какие в ту пору методы предохранения были? Если только «вместо того». Как в анекдоте:

– Доктор, что нужно делать, чтобы не забеременеть?

– Пить чай!

– Чай?! Так просто! До того или после?

– Вместо.

Короче, беременность протекала своим чередом, тоска по Василию затихала, перебиваемая плохим самочувствием и долгой разлукой, в деревню Сима больше не рвалась. Было принято решение, что на Рождество туда поедет Лева, тем более что от работы ему пообещали машину на два дня.

Лева съездил, отвез гостинцев, передал приветы, сказал, что ждут они пополнения… Натопил баню, искупал деда, помог теще с бельем управиться. Не мужское занятие, конечно, а что делать? Вместе стирали, потом Лева отжимал, вешал на мороз. На следующее утро белье хрустело, пахло снегом и радовало глаз чистотой… Лева занес белье в дом, развесил на стульях, чтоб высохло окончательно…

Теща благодарно кормила зятя щами с салом и деду позволила выпить граммов пятьдесят. Тот, конечно, пятьюдесятью граммами не ограничился, а выпив, разоткровенничался и сказал Леве:

– Спасибо тебе, зятек! И Симу к нам отпускаешь с девочками! И сам нас не забываешь. Хороший ты человек, Лева! Дай Бог тебе здоровья…

И заплакал.

А на прощание вышел к калитке и, ежась от холода и кутаясь в бабушкин платок, попросил: