Любовь без границ

Покрепче стянув у горла куртку, девочка зашагала прочь от виллы Ричмонд на Кардиган-стрит, к мисс Бачелор.

Глава 10

— Я овсянку не ем…

— Сегодня ты ешь то, что дают! — отрезала мисс Бачелор.

Джосс со вздохом подумала, что в этом доме не имеет никаких прав, а если бы имела, у нее не хватило бы сил на протест, даже насчет ненавистной овсянки. Это серое месиво дожидалось своего часа, как расплата за содеянное.

Ночь прошла на диване в гостиной, на территории Грейс, под грудой лоскутных одеял, с единственным светлым пятном в виде Кэт под боком. К чести мисс Бачелор, она не особенно удивилась при виде Джосс и не стала муссировать вопрос о том, что ее будят чуть ли не под утро. За это пришлось выпить громадную чашку комковатого какао.

— Предупреждаю, у меня начисто отсутствует материнский инстинкт, — заявила мисс Бачелор. — Впрочем, за этим тебе следовало обратиться в Осни.

Первым чувством Джосс поутру была сокрушительная головная боль. А теперь еще эта овсянка! С каким наслаждением она осушила бы двухлитровую бутыль ледяной воды, лучше всего в очень тихом и темном месте!

Джосс повозила в овсянке ложкой, наделав кратеров, в которых стало скапливаться молоко.

— Когда ты все это съешь, — сказала мисс Бачелор, невозмутимо намазывая кусок хлеба мармеладом, — мы вместе отправимся на виллу Ричмонд. И ни минутой раньше.

— Все я не съем…

Джосс положила в рот ложку овсянки и принялась с отвращением жевать.

— Ты хочешь жить на вилле Ричмонд?

Проглотить кашу стоило титанического усилия, так что на глаза навернулись слезы. В висках болезненно отдавалась размеренная пульсация водопроводных труб — в ванной Грейс, как обычно по утрам, истово предавалась омовению.

— Так ты хочешь там жить или нет?

— Я там и живу…

— Совсем не обязательно.

— Живу! Мне Джеймс разрешил! — Джосс атаковала овсянку, словно злейшего врага.

— Разрешил до поры до времени, а если будешь выкидывать такие коленца, выпроводит тебя — и дело с концом.

— Не выпроводит!

— Имеет полное право. В самом деле ведешь себя как ясельная!

Именно так Джосс себя и чувствовала — как ясельная. Сделав трудный глоток, она схватилась за чай, чтобы помочь овсянке провалиться в желудок.

— Ты вообще представляешь себе, что такое испытательный срок? Это когда безупречным поведением доказывают, что достойны доверия. Ты, Джозефина, поступаешь прямо наоборот. Зачем Джеймсу еще один нахлебник? Ты ему не дочь и (как сама любишь всем напоминать) даже не падчерица, он может избавиться от тебя, когда сочтет нужным.

Это заставило Джосс оторвать наконец взгляд от тарелки.

— Если хочешь и впредь оставаться под его крышей, — неумолимо продолжала мисс Бачелор, — начни наконец зарабатывать себе это право. Когда в отношения не вложено никаких усилий, они не стоят ломаного гроша. — Она поднялась. — Пойду позвоню Джеймсу, что с тобой все в порядке. Если к моему возвращению овсянка будет съедена, мы вместе отправимся на виллу Ричмонд, если нет (или если, Боже упаси, я найду ее в мусорном ведре), ты на такси отправишься в Осни.

Джосс смотрела круглыми глазами, и во взгляде ее все больше проступало облегчение.

— Слава Богу! — воскликнул Джеймс.

— Вы, конечно, натерпелись страху?

— Лично я всю ночь не сомкнул глаз! Что она себе позволяет? Как по-вашему, Беатрис, она хоть немного раскаивается?

— Полагаю, что да. Правда, с человеком, полностью лишенным дара самовыражения, трудно что-то сказать наверняка… и все же я чувствую в Джозефине зачатки раскаяния.

— Хотел бы я хоть раз их почувствовать, — проворчал Джеймс, перекладывая трубку к другому уху. — Вообще начинаю жалеть, что позволил Джосс остаться. На пару с Леонардом они сведут меня с ума!

— Так отправьте ее к матери.

— Ну, это не так просто. Как говорят, взялся за гуж… на мне лежит ответственность, а теперь, когда такое случилось, еще и определенная вина…

— Чушь! — перебила мисс Бачелор. — Джосс не беспомощная жертва обстоятельств, это личность.

— Да, но совсем юная и незрелая личность. Мне бы следовало…

— Прекратите! И чтобы я больше не слышала этой чепухи! Почему люди так любят обременять свою совесть? С чего вы взяли, что обязаны исправлять характер чужой дочери?

— Не обязан, конечно, но мог бы внести свою лепту в воспитание Джосс. Каждый ребенок имеет право на семью, и моя вина в том…

— Какая, к черту, вина! — закричала Беатрис так громко, что Джеймс чуть не выронил трубку. — Я же сказала, довольно этой чепухи! Кругом он виноват, просто тошно слушать! «Право ребенка на семью», «право ребенка на семью»! При чем здесь вы, Джеймс Маллоу? И вообще, кто когда имел нормальную семью со времен Древнего Египта? Почитайте хотя бы жизнеописание Агамемнона!

Трубку бросили.

— Кто звонил? — громко осведомился сверху Леонард.

— Беатрис. Джосс у нее.

— Уфф! Что она сказала?

— Что по сравнению с Агамемноном у меня все о'кей.

Леонард, к которому сразу вернулся весь его юмор, засмеялся старческим кудахтающим смехом, а Джеймс закрыл глаза и прислонился к стене рядом с умолкшим телефоном. Он бы отдал все, буквально все, чтобы хоть на несколько минут ощутить слепой, безудержный, праведный гнев на Кейт.