Любовь без границ

Она подумала, что ужасно одинока, что ее никто толком не любит и уж точно не понимает. При этом она вертела серебряную бусину в правой ноздре — новшество, при виде которого Леонард воскликнул: «Ничего себе сопля!» — заставив Джосс в страхе метнуться к зеркалу и завопить: «Неправда! Ничуть не похоже!» Однако в сердце поселился червь сомнения.

— Короче, я не иду! Ни сейчас, ни через сто лет! Ему там нравится, он пусть туда и ходит, а меня пусть оставит в покое!

«То-то и оно, что ему там нравится, — подумала Кейт, держа руки под прохладной водой. — Я бы предпочла, чтобы и он туда не ходил, чтобы не имел ни малейшего желания. Увы, его тянет в это убожество, а меня его тяга сердит. Он выставляет себя в смешном свете, делает из себя чудака, и что еще хуже, старого чудака. Найди он молоденькую, я была бы в ярости и всегда это знала. Не знала только, что буду беситься и от того, что он ходит к старухе. Это как-то некрасиво с моей стороны, мне бы не следовало так реагировать, не следовало…»

— Я никуда не… — снова завела Джосс.

Кейт, никогда не повышавшая голоса, круто повернулась и закричала:

— Вон!!! Ради Бога, выйди вон!

Глаза у Джосс полезли на лоб, с губ сорвалось ошеломленное ругательство. Кейт отвернулась, дрожа всем телом. Дверь закрылась с трескучим хлопком, бутсы дочери возмущенно затопали вверх по лестнице.

«Я переутомилась, — подумала Кейт, буквально ощущая, как спадает волна адреналина. — Обычное январское переутомление. Может, я и не стою больше четырех фунтов в день, но когда выдается такой денек, как сегодня, волей-неволей приходит на ум, что есть масса способов заработать их без особого напряга. Например, на панели…»

Когда она не крошила едкий, остро пахнущий перец, то носилась с подносами по залу, по дальней части его, потому что Сьюзи (единственная из персонала, кто не подхватил грипп) отказывалась там обслуживать. Кто ее заметит вдали от сплошных окон? А она каждую минуту ждала, что ее заметят, умыкнут и преобразят из официантки в принцессу.

Понятное дело, что и Кейт никто не замечал. Никто мало-мальски интересный не уселся ни за один из ее столиков. Зашли только три женщины в годах, изнуренные беготней по распродажам, компания хихикающих школьниц и мужчина с книгой. Зато другую часть зала посетили аж две интересных пары, причем каждая расстроила Кейт больше, чем весь перец чили, вместе взятый…

Вспомнив про руки, она снова сунула их под текущую воду.

…Сначала появился молодой человек (не настолько юный, чтобы еще учиться в институте, но и не настолько зрелый, чтобы уже делать карьеру) с девушкой в кричащих украшениях и сапожках выше колен. Та смеялась, переступая порог, и Кейт с облегчением подумала: как это кстати — нет лучшего лекарства от уныния, чем вид счастливой пары. Однако вскоре выяснилось, что о счастье тут нет и речи, а девушка смеется над своим спутником. Они начали ссориться еще до того, как им принесли заказ. Похоже, девушка обожала ссориться — это давало ей шанс драматически заламывать руки, отбрасывать назад волосы и поводить плечами. Надо признать, у нее был в этом большой опыт, так что скоро весь зал (включая мужчину с книгой) смотрел на нее. Молодой человек был очень расстроен.

— Не здесь! — повторял он. — Не на людях!

В конце концов девушка выскочила из-за стола и (весьма драматически) бросилась вон. Ее спутник вежливо отказался от кофе, заплатил и вышел следом.

Минут через пять, когда Сьюзи была в подвальной части пиццерии, на кухне, а Кейт наливала кофе для женщин с покупками, молодой человек снова появился в зале и сразу направился к ней. Она подумала: ну вот, в довершение ко всему что-то потерял — и устремила на него вопросительный взгляд.

— Я бы хотел извиниться.

— Что, простите?

— Извиниться за наше поведение. — Он повернулся к залу: — Прошу прощения у всех присутствующих! Мы вели себя недостойно.

К нему обратилось много пар изумленных глаз.

— Это очень мило с вашей стороны, — сказала Кейт, не зная, как еще реагировать.

— Мне так неловко. Я…

Молодой человек с трудом глотнул и посмотрел на нее. Лицо у него было узкое (как говорят, породистое), волосы темные и густые, а глаза… в глазах было столько печали!

— Я пойду, — сказал он наконец. — Хотелось только извиниться перед всеми, кому мы испортили обед.

Он сделал шаг назад. Кейт ободряюще улыбнулась. Он улыбнулся в ответ, и лицо его чудесным образом озарилось, такое открытое и привлекательное. С учтивым полупоклоном (она даже не знала, что такое еще случается!) он открыл дверь и отступил, пропуская в пиццерию еще одну пару: Джулию и мужчину в кожаной куртке.

Джулия, улыбаясь, подошла к Кейт.

— Мы здесь не случайно, — объяснила она. — Роб прямо-таки бредит Италией и без ума от тамошней кухни.

— Вот как?

Больше ничего не пришло в голову, потому что на Джулии были шикарные брючки, элегантный пиджачок и сережки с настоящим жемчугом. Кейт сразу ощутила все пятна от соуса на своем переднике, не говоря уже о жжении вокруг многострадальных ногтей.

— Роб — режиссер, — сияя, сообщила Джулия.