Любовь без памяти (СИ)

– А давно ты здесь работаешь? – спросил Магнус, пока Алек молча вёл его между шкафов.

– С окончания университета, – коротко бросил парень, даже не оборачиваясь.

– Наверное, в этом есть некая частичка сказки, – прошептал Бейн, и Алек остановился так резко, что Магнус впечатался в его спину.

– Какая сказка? – спросил он, хмурясь.

– Белла из «Красавицы и Чудовища» постоянно читала, – пожал плечами мужчина. – Когда я в библиотеке, я ощущаю это волшебство, и приключения, и свободу. Не могу объяснить.

– Сравнить поход в библиотеку с диснеевским мультфильмом… – Алек прикрыл глаза и помотал головой, а потом вдруг улыбнулся.

И Магнус чуть не задохнулся от той нежности, что заполнила его грудь, когда он увидел улыбку парня.

– Ладно, – усмехнулся Алек, – идём дальше.

Он привёл его в секцию европейской поэзии и, поспешно перечислив несколько поэтов, ускользнул обратно, словно боялся задержаться с Магнусом хоть на секунду дольше. Последнего это ощутимо задело.

Пройдясь вдоль стеллажей, он выбрал две книги и поспешил вернуться к стойке, чтобы снова завязать беседу с Алеком. Зачем ему это было нужно? Он не знал. Но его тянуло к нему с невероятной силой, а последние ночи, когда его безликий гость сновидений этого года обрёл своё лицо – и это было лицо именно Алека – лишь усиливали эту тягу.

За стойкой Алека не оказалось, и Тесса сдержанным тоном ответила, что у него сегодня короткий день. Магнус кивнул, хоть и не поверил – Тесса даже не пыталась скрыть, что лжёт – и, получив книги, направился к выходу из библиотеки. Тесса с ним даже не попрощалась, и странно, но Магнус чувствовал в этом свою вину. Он медленно брёл по холлу и притормозил у стенда, на котором были вывешены различные объявления и оповещения. Здесь говорилось о различных семинарах, съездах и прочих мероприятиях, но внимание мужчины привлекла теряющаяся на фоне других пестрящих разноцветными красками блеклая вывеска о проведении каждые вторник и пятницу вечера поэзии в одном из залов библиотеки.

Магнус улыбнулся и, посмотрев на время, решил отправиться на шоппинг, так как до начала оставалось более пяти часов.

***

Магнус опоздал. Когда он вошёл в тёмный зал, где освещалась лишь импровизированная сцена, уже вовсю шли выступления, среди которых были как сами авторы, так и любители и чтецы чужого пера, кто вышел к людям для того, чтобы поэзией выразить то, что было на душе.

Магнус разместился в последнем ряду, чтобы не тревожить остальных, потирая ладони и во все глаза следя за девушкой на сцене. Она стояла с закрытыми глазами и декламировала стихотворение на французском, и, хоть Магнус не понимал ни слова, интонация, ритм и то, как читала девушка, заставляло его кожу покрываться мурашками.

По залу прошлись лёгкие аплодисменты, когда она закончила, и на сцену один за другим выходили парни и женщины, старики и подростки – все, кому было, что сказать. И Магнус был так рад слушать их, принимая их внутренние переживания и безмолвно поддерживая. Было в этом нечто волшебное: ты стоишь на сцене и из-за яркого света лампы не видишь лиц сидящих в зале, но говоришь им то, что никому другому бы не рассказал. Изливаешь душу. Магнуса так зацепила эта мысль, что он решил, что однажды, в пятницу или следующий вторник, сам выйдет на сцену.

Когда пожилая дама закончила читать стихотворение об утраченной жизни и на сцену вышел следующий парень, Магнус чуть не свалился на пол. Это был Алек.

Свет освещал его макушку, и он весь в тёмной одежде походил на ангела, упавшего с небес и поселившегося среди людей. Алек криво улыбнулся, поправляя рукава, и прикрыл на секунду глаза, прежде чем открыть их и, прочистив горло, начать.

Я думал, что сердце из камня,

Что пусто оно и мертво:

Пусть в сердце огонь языками

Походит – ему ничего.

Алек горько усмехнулся и, обведя зал взглядом, продолжил.

И точно: мне было не больно,

А больно, так разве чуть-чуть.

И все-таки лучше довольно,

Задуй, пока можно задуть…

Он снова прикрыл глаза, но теперь его руки и плечи были напряжены, и зачитал дальше, почти шёпотом.

На сердце темно, как в могиле,

Я знал, что пожар я уйму…

Ну вот… и огонь потушили,

А я умираю в дыму.

Последнюю строчку он прочёл, распахнув повлажневшие глаза, и Магнус слишком громко вдохнул воздух полной грудью, который тут же обжёг его лёгкие. Он только сейчас заметил, что вовсе не дышал.

По залу прокатилась волна аплодисментов. Алек поклонился и спустился со сцены, тут же удаляясь вглубь и занимая своё место где-то в третьем ряду. Магнус не спускал с него глаз, а когда вечер подошёл к завершению, выбежал из зала, боясь столкнуться с ним лицом к лицу. Он скрылся за колонной и наблюдал, как Алек пересекает холл, опустив голову вниз и держа в руках несколько книжек. Его волосы были всё ещё растрёпаны, шарф небрежно повязан вокруг шеи, тяжёлые ботинки на длинных ногах эхом отстукивали по мраморному полу. Магнус ощущал странную боль в районе груди, глядя на него, и это обескураживало мужчину. Он видел Алека всего лишь третий раз в жизни, а тот так прочно поселился в его голове, что становилось страшно. Страшно и интересно.