Любовь без памяти (СИ)

– Тогда зачем ты себя мучаешь? Я ведь вижу, каким болезненным становится твой взгляд, когда Магнус заходит в эти двери. Если и обрубать связь, то сразу. Одним ударом топора.

– Что плохого в том, что перед окончательным стиранием памяти я проведу с ним несколько дней? – спросил Алек, резко повернувшись к Тессе.

– То, что ты только мучаешь себя, – девушка покачала головой. – Я немного порылась на сайтах подобных клиник…

– О, нет… – выдохнул Алек.

– …и нашла огромное количество случаев, когда память возвращается. Ты понимаешь, как устроена наша память? Это не вырезать ненужную информацию из документа, – Тесса указала пальцем на монитор компьютера. – Не нажать «delete». Если воспоминания связаны с сильными эмоциями – в твоём случае, любовью – они вернутся, как бы ты ни пытался от них избавиться.

Алек смотрел несколько долгих секунд в её глаза, а потом отвернулся.

– Что-то я не видел, чтобы они возвращались к Магнусу, – пробурчал он. – Он не помнит.

– И всё же таскается за тобой, – Тесса улыбнулась и протянула руку, чтобы потрепать Лайтвуда за шевелюру. – Возможно, он не помнит и не понимает, но, бьюсь об заклад, чувствует, что ты что-то особенное.

– Ага, – Алек невесело хохотнул. – Нечто особенное, что можно стереть из своей жизни.

– Может, уже хватит жалеть себя? – спросила Тесса. – Я только и слышу от тебя, что Магнус стёр, да как он мог, он не любил, я был для него никем. Ты сам знаешь, что это не так. Если бы он не чувствовал к тебе ничего, то и стирать было бы нечего.

Алек посмотрел в её глаза и кивнул, прикрыв ладонью лицо.

– Кроме того, – продолжила Тесса, – ты виноват не меньше, и, как бы я ни любила тебя, это правда, Алек. Ты испугался и совершил ошибку. То же самое сделал он.

– Ты вообще на моей стороне? – спросил парень, глядя на неё между пальцев.

– Я на стороне твоего счастья, – улыбнулась Тереза.

– Тогда какого чёрта ты строила тут из себя невесть что? Магнус решил, что чем-то обидел тебя.

– Пусть немного помучается, – она пожала плечами и провернулась вокруг своей оси, откинувшись на спинку кресла. – Не одному же тебе сейчас страдать. Так что я пытаюсь восстановить баланс, не благодари.

Алек широко улыбнулся и помотал головой.

– Спасибо, что сохраняешь баланс в этом хрупком мире, о, великодушная Мать Тереза!

Тесса хохотнула и окинула его оценивающим взглядом.

– Что наденешь?

– Боже, это вечер поэзии, а не свидание! – воскликнул Алек и попытался подняться с кресла, но Тесса опустила руки на его плечи, заставляя остаться на месте.

– Нужно что-то обтягивающее твои сильные руки, – Тесса провела ладонями по плечам парня. – Он с ума сойдёт от твоих мышц.

– Хэй-хэй, – Алек отбился от пальцев, принявшихся его щекотать. – Я сам разберусь, ладно?

Девушка широко улыбнулась и закинула ногу на ногу, обнимая замком из пальцев коленку.

– Обещай мне, что ты позволишь себе расслабиться? – попросила она.

– Только если до конца смены ты больше не поднимешь эту тему, – поставил условие Алек.

Тесса кивнула и откатилась к своему месту.

***

Алек застегнул верхнюю пуговицу рубашки из тонкой джинсы, что сидела по его фигуре: не слишком обтягивала, но подчёркивала рельеф. Он помнил, как нравилось Магнусу, когда он надевал её. Танцор буквально не мог отнять от него руки: постоянно касался, поглаживал, прижимался.

Он взъерошил волосы и сел на край кровати, продолжая смотреть на своё отражение. Голубые глаза смотрели в ответ с осуждением. Это не было хорошей идеей. Впустить Магнуса в свою жизнь, пусть и ненадолго, не было хорошо. Совсем-совсем. Но вот он закрывал глаза, а перед взором – лицо Магнуса. Смуглое, мягкое на ощупь, такое красивое, такое любимое.

Алек помотал головой и распахнул глаза. Осталось меньше недели. Уже в следующий понедельник от боли и смятения, которые он ощущает, проводя с Магнусом время, не останется и следа. Всё будет хорошо. Солнце засветит ярче, трава на улице станет зеленее, а жизнь перестанет быть такой удручающей.

Взгляд Алека скользнул к двери гардероба, и он передёрнул плечами, сгоняя с них эту прохладную дрожь. Там, за деревянными створками, выкрашенными в тёмно-коричневый цвет, лежало всё то, чего он опасался. Эпицентр боли. Все вещи, которые так или иначе были связаны с Магнусом и могли напомнить о нём. Он собрал их ещё в выходные – просто неразборчиво запихал всё сюда, на самом деле – и теперь не мог набраться мужества, чтобы выбросить.

Алек вытащил самую необходимую ему одежду, чтобы не лазить в гардероб, но всё равно каждый раз, когда взгляд касался двери, он останавливался на несколько секунд и смотрел. Он чувствовал себя глупо, словно воздвиг памятник прямо посреди квартиры, в спальне, где он всегда помнил о том, что когда-то ровно половина всего принадлежала Магнусу.

Парень встряхнул головой, отгоняя назойливую, словно муха, мысль, и поднялся. Вечер поэзии должен был начаться менее, чем через полчаса.

***