Любовь без памяти (СИ)

Алек зевнул, утыкаясь лицом в подушку, и, поцеловав Магнуса ещё раз, почти сразу же сладко засопел. А Магнус ещё долго просто лежал рядом, наслаждаясь близостью и тёплыми объятиями, и думал о том, что ждало их впереди. Он представлял дом, полный детского смеха, и строгого папочку Алека. Представлял, как их дети будут расти, делая первые шаги, падая и разбивая коленки, произнося свои первые слова, как пойдут в школу, принесут плохие оценки, из-за чего очень сильно расстроятся, но исправятся быстро, ведь это будут их дети. Представлял, как они впервые влюбятся, как они с Алеком будут их утешать, если любовь окажется невзаимной. Как дети поступят в университеты и разъедутся, чтобы по праздникам навещать своих стариков-отцов. Как обзаведутся семьями, заставляя гордиться собой. А они с Алеком всегда будут ждать их дома, всё так же споря из-за ужасно безвкусного книжного шкафа, признаваясь друг другу в любви с помощью поэзии, любя друг друга долгими ночами, встречая рассветы, провожая закаты.

Вместе.

Небо заалело на горизонте, первые лучи солнца прокрались на землю, осторожно освещая верхние этажи небоскребов и заглядывая в их номер. Магнус улыбнулся и прикрыл глаза, щекой прислоняясь к сильной груди Алека. Не имеет значения, когда и какой будет их свадьба. Он согласен на тихую церемонию или простой поход в мэрию.

То, что действительно важно, ждёт их в недалеком будущем.

Комментарий к Действительно значимое

Стихотворение «Нет, мне ни в чем не надо половины.» принадлежит моему любимому Евгению Евтушенко.

Осталась последняя глава, плак-плак.

========== Больше чем весь мир ==========

Саймон широко улыбнулся, глядя в объектив видеокамеры, и повернул голову в сторону, обращаясь к кому-то за кадром.

– Ты готова?

– Ещё нет, – раздался голос Изабель.

Саймон посмотрел в объектив, устало выдохнул и перевёл камеру на супругу, которая сидела за туалетным столиком спиной к камере и водила по скулам мягкой кисточкой.

– Ты и так прекрасно выглядишь, и твой природный румянец красивее, чем вся бурда из этой дьявольской сумочки, – сказал он, увеличив зум, показывая чёрную косметичку, лежащую на белоснежном столике, ближе. – Особенно сейчас, – в его голосе слышалась тёплая улыбка.

Иззи обернулась и посмотрела на него через плечо. Мягкие локоны скользнули по её обнаженным плечам.

– Ты так говоришь только потому, что не хочешь ждать долго.

Саймон снова вздохнул, развернул камеру на себя и посмотрел прямо в объектив.

– Детки, когда вы вырастите и увидите это видео, знайте, какое ангельское терпение было у вашего папки, пока вы барахтались в животе у мамы, – пробормотал он и улыбнулся, когда услышал, как фыркнула Изабель. – Но я всё равно вас люблю, – Саймон поднял голову и посмотрел на Иззи, – и тебя тоже.

Он встал на ноги, подошёл к столу, аккуратно устроил на нём камеру, чтобы та могла снять их обоих, развернул Изабель в кресле к себе лицом и опустился перед ней на колени. Мягкая ткань сливового платья облепила округлый живот, и Саймон, сложив на нём свои ладони, аккуратно его поцеловал.

– Осталось два месяца, детки, и мы встретимся, – прошептал он, поглаживая живот. – Мама и папа так сильно вас ждут.

Изабель просто сияла, глядя на супруга и ероша пальцами волосы на его макушке, а Саймон продолжал что-то болтать, улыбаясь при этом невыразимо счастливо.

– Ну, всё, – пробормотала Иззи через некоторое время. – Мы задерживаемся, дай мне минут десять, – и, наклонившись, поцеловала Саймона в губы.

– Уверена, что не хочешь, чтобы я тебя подождал? – спросил тот и взял камеру в руки, вставая на ноги.

– Я же знаю, как сильно ты хочешь снять остальных, так что вперед и с песней, – улыбнулась девушка, получила поцелуй в щёку, короткое «люблю тебя», и камера ненадолго выключилась.

На следующем кадре был виден рыжий водопад волос Клэри, которая что-то кричала, размахивая бежевым пиджаком, а Саймон, видимо, снимал её с высоты второго этажа. За спиной девушки пролегала тонкой лентой извилистая река, недостаточно широкая для того, чтобы не видеть противоположный берег, но глубокая, судя по тому, что на ней плавали небольшие лодочки и катера. Стоял погожий день, ярко светило солнце, и окружившая этот загородный домик зелень казалась ещё зеленее и шелестела из-за каждого дуновения лёгкого ветерка.

Прямо у реки раскинулся белоснежный шатёр, и юркие официанты расставляли стулья, украшенные сливовыми бантами из атласа, сервировали столы, расставляли высокие вазоны с тёмно-фиолетовыми розами и пионами, музыканты настраивали свои инструменты. Высокая ива, стоящая у самого края берега, раскинула свои ветви, самыми кончиками лаская траву и пуская рябь по водной глади.

Клэри прыгала под окнами, махала руками, а Саймон заливисто смеялся, да так громко, что невозможно было разобрать слова девушки, кроме «засранец», «Джейс», «лишу секса на месяц». Чуть хриплый смех Джейса был слышен снизу, и его белобрысая макушка скоро высунулась в окно первого этажа.

– Немедленно открой дверь! – выкрикнула Клэри, едва увидела своего мужа.