Любовь без права выбора

– В общем, я начал рыть дальше, – сухо сказал Кеймон, искоса глянув на меня и вновь отвернувшись к окну. – И об этом достаточно скоро стало известно дяде. К тому времени он был уже очень болен. Сила, полученная от убийства невесты Абальда, заканчивалась, а для нового ритуала было еще слишком рано. Хельга, как ты сама слышала, мечтала провести тебя через все круги отчаяния и нужды, поэтому необходимо было дождаться февраля, как самого сурового месяца в Хельоне. Понятное дело, дядя уже не мог полноценно справляться с возложенными на него обязанностями. Тогда он вызвал меня к себе и предложил занять его кресло. Он уверил меня, что без проблем добьется для меня нового назначения, поскольку имеет нужные связи в столице. Все, что от меня требовалось: отступить. Я должен был оказать максимум содействия следователю, прибывшему из Гроштера. Естественно, и речи не могло идти о том, чтобы поделиться с ним своими сомнениями.

– И вы согласились? – тихо поинтересовалась я, хотя ответ был более чем очевиден.

– Той же ночью после разговора с дядей ко мне в спальню проникла Хельга, – произнес Кеймон, сделав вид, будто не услышал моего вопроса. Хмыкнул. – О, твоя сестра умела доставить удовольствие! Сперва я подумал, что все еще сплю и вижу потрясающе реальный сон, до краев наполненный наслаждением… – на этом месте он запнулся, но через пару секунд с видимым усилием продолжил: – Наслаждением весьма странного толка. Хельга так умело сочетала боль и удовольствие, что порой я не понимал, кричу ли от муки или от счастья. Уже потом я обнаружил, что она изодрала мне всю спину своими ногтями. Ты же видела их. Точь-в-точь когти снежной рыси.

Перед моим мысленным взором предстало то, с какой непринужденной легкостью Хельга полосовала лицо Гарольда, а потом слизывала выступившую кровь. Н-да, стоит признать, моя сестра была очень своеобразной личностью.

Почему-то вспомнился рассказ Абальда про так называемые коконы, в которые порой превращаются люди после общения с демоном. Яд твари бога-пасынка выжигает душу несчастного, оставляя пустую телесную оболочку. А что, если и Хельга, и Абальд уже давным-давно обратились в такие коконы? Нельзя служить тьме и не заплатить за полученное могущество страшную цену.

– Я сбился со счета, сколько раз кончил той ночью, – нарочито грубо и развязно продолжил Кеймон, хотя мне чудилась в его тоне непонятная горечь. – И только утром осознал, что это все было в реальности. Уверен, что без чар, изменяющих сознание, тут точно не обошлось. Твоя сестра была настоящей мастерицей в подобных делах. Полагаю, она хотела влюбить меня в себя. Влюбленным человеком легко управлять.

И Кеймон тяжело вздохнул, надолго замолчав.

Я не решалась нарушить затянувшуюся паузу новым вопросом. Если честно, больше всего на свете я хотела, чтобы этот бесконечно долгий вечер наконец-то завершился. Мне казалось, что сани не едут, а стоят на месте. Вдруг мы не успеем к началу ритуала? И от этого жуткого предположения я готова была кричать во все горло от нетерпения. Если бы не Кеймон, то, пожалуй, я бы выбралась из саней и побежала впереди них. Я была готова на все, что угодно, лишь бы не сидеть в неизвестности о судьбе брата. Только бы с Дирком было все в порядке! Только бы мы успели вовремя!

– Этим же утром Хельга рассказала мне всю правду о моем дяде, о смерти своих родителей и о той роли, что она сыграла во всем этом, – неожиданно продолжил Кеймон.

Я невольно вздрогнула, поскольку не ожидала, что он опять примется говорить. По-моему, он и без того рассказал достаточно. Я уже понимала, почему Кеймон решил убить подельников. Не в благородстве дело. Просто не хочет играть роль послушной марионетки в руках жестокого и подлого дяди. Да, Аргас Регас уступил племяннику кресло королевского наместника. Но наверняка он планировал стать своего рода главным советником при нем, который всегда остается в тени. То бишь остаться истинным правителем Хельона, в чьих руках сосредоточена вся полнота власти.

– Признаюсь честно, это… ошеломило меня, – с небольшой запинкой признался Кеймон. – Ты, наверное, считаешь меня злодеем, получающим удовольствие от мучений невинных. Но нет, ты не права. Право слово, Хеда, я считаю себя неплохим человеком. Да, конечно, у меня есть свои недостатки, но имеются и достоинства. Все мы живые люди. Идеальных среди нас нет. В действительности я не испытывал никаких дурных чувств к твоему отцу. Напротив, мне было его даже жалко. Я искренне считал, что он глубоко несчастный человек и своим глупым предательством пытался повысить значимость в глазах собственной жены. Кто же тогда мог предположить, что реальность окажется настолько пугающей. Но больше всего меня удивило в Хельге то, с какой легкостью она говорила о гибели родителей. Она получала истинное удовольствие, смаковала каждую деталь. А какая ненависть послышалась в ее голосе, когда она упомянула тебя!

Кеймон повернулся ко мне. Тыльной стороной ладони легонько провел по моей щеке, убрав выбившийся из прически локон. Тронул подушечкой большого пальца мои губы.