Любовь без розовых соплей

— Не совсем. Менее обильные. Обычно четыре-пять дней, а тут всего два. Но у меня такой организм странный, я плохо переношу поездки, даже короткие, и цикл может немного сбиться.

— Я советую обратиться к гинекологу, который вас обычно наблюдает. Для очистки совести сдать все анализы и обязательно встать на учет. Раз уж такое небольшое отклонение от нормы имеет место, то лучше, конечно, поберечься. Это первая беременность? — врач продолжает заполнять бумаги и практически не смотрит на меня.

— Первая.

— А полных лет вам… Ага. Вижу. Лучше поаккуратнее. По поводу опасности аборта для будущих беременностей я даже упоминать не буду. Это лучше со своим лечащим обсудите. Но я бы не советовала. Родите уже первого. А там… В общем, скажу то, что почему-то хочется адресовать именно вам, Ольга Владимировна — берегите себя и малыша.

В коридоре обессиленно плюхаюсь на кушетку. Я до сих пор не могу осознать услышанное.

Я. Беременна.

Одиннадцать недель.

Третий. Чертов. Месяц.

Два из девяти уже прошли. А я их не заметила.

Как такое может быть?

Прямо в коридоре достаю планшет и начинаю судорожно рыскать по различным форумам в поисках ответов на вопросы, которые мне нужны сейчас. До того, как я пойду на прием к своему гинекологу.

Физиологические причины.

Нарушения гормонального баланса.

Имплантационные выделения.

Аномалии в строении матки.

В первые месяцы беременности месячные могут идти. Могут.

Черт. Черт. Черт.

Я. Беременна.

Не от Шона.

Слава всем богам.

Но как такое могло произойти?

Я не глядя сбрасываю входящий звонок. Не до разговоров мне сейчас. Мне бы разум не потерять в эту секунду.

Я беременна от Данила.

И это ясно, как божий день.

Потому что до встречи с ним у меня не было мужчины несколько месяцев. А первый секс с Шоном случился всего три недели назад.

То есть все эти недели я, будучи беременна от одного, занималась сексом с другим?

Это…

Это…

У меня не хватает слов, чтобы подобрать правильное слово. Но кроме мата на трех языках на ум не приходит ничего.

— Дура. Какая же ты безмозглая идиотка, Ольга Владимировна, — шепчу я сама себе. — И что ты теперь собираешься делать?

Я открываю список контактов в телефоне и долго смотрю на номер Шона. Через несколько минут я планирую сделать больно одному в общем-то неплохому человеку. Потому что мистер Уилан, и я должна это признать откровенно, при всех своих недостатках, не самый последний негодяй и подонок. Да, со мной он действовал по принципу «В любви и на войне все средства хороши». Но он хотя бы был искренен в своих истинных желаниях. В отличие от меня — бессердечной стервы.

— Шон, привет. Мы можем встретиться?

— Малыш! Ты отдохнула после перелета? Почему ты не говорила мне, что настолько плохо переносишь самолеты? До обмороков? Я обязательно поговорю со Стивом при встрече. Тебе категорически противопоказаны командировки!

Потому что раньше со мной не случались обмороки в самолетах. И потому что не в самолетах и командировках дело.

— Давай поговорим при встрече?

— Прислать за тобой машину?

— Нет! — я почти кричу, но потом спохватываюсь, озираясь на ожидающих приема пациентов. — Пожалуйста, не надо. Приезжай в наш со Стивом любимый ресторан. Я буду там очень скоро. Минут через пятнадцать.

— Еду, милая. Постараюсь не заставлять тебя ждать.

Милая. Милая? Да ты совсем ослеп, Шон? Ну какая я милая?

— Малыш, ты так меня напугала. Что сказал врач? — Шон пытается поцеловать меня в губы, но я уворачиваюсь, и он лишь смазанно прихватывает мочку уха.

— Со мной все нормально, не переживай. Я не собираюсь умирать. Не в твою вахту, — глупо пытаюсь пошутить я.

— Если нужны какие-то лекарства, врачи, спецлечебницы… Только скажи.

— Со мной все хорошо, Шон. Правда. Я хотела встретиться, чтобы поговорить с тобой.

— Почему не дома?

Если бы я могла, я бы сейчас опрокинула для храбрости грамм пятьдесят коньяка. А потом затянулась бы ментоловой сигареткой. Но уже не могу. Мутит от одной мысли об этом вкусе и запахе. Так же, как о воспоминании о вкусе кофе. И аромате роз. Любого цвета.

— Шон, пожалуйста, отпусти меня.

— Снова командировка? — улыбка моментально сползает с его лица.

— Нет. Ты не понял. Я ухожу. Совсем. От тебя. Прости. Прости, я знаю, что тебе неприятно это слышать. Но… я так больше не могу.

— Не можешь что?

— Я не могу быть с тобой.

— Почему?

— Я не люблю тебя.

— Но…

— Я очень хорошо к тебе отношусь. Ты замечательный. Но я тебя не люблю.

— Но у нас же все было хорошо. И в постели нам хорошо вместе. И мы прекрасно ладим. И отлично понимаем друг друга. Что не так?

— Я. Тебя. Не люблю. Прости. Я тебя даже не хочу.

— Олга…

Я зажмуриваюсь и произношу вслух, хотя, возможно, это вообще не следует говорить именно этому мужчине.

— И я беременна от другого. Срок одиннадцать недель.

— Я знаю.

Что?????

Что значит знаю?

— Что значит знаешь? Знаешь, что я беременна?

— Конечно. Но ты молчала, и я молчал. Ждал, когда ты сама признаешься.

Я смотрю на него, как на хреново чудо света — открыв рот и глупо хлопая глазами.