Любовь без сахара (СИ)

— Твой кофе, — я встала на ним, любуясь его недовольной физиономией. — Будешь пить?

— Присядь, — он сквозь сон хлопнул ладонью по краю дивана. — Хочу сказать…

Я оставила поднос на столике и покорно села рядом с ним в ожидании его слов. Ждала чего угодно, нотаций, заявления, что он передумал меня прощать за воровство и обязательно засадит меня в тюрьму, сильнее всего ждала приставаний, пьяных поцелуев, о которых он не вспомнил бы утром. О последнем я мечтала давно, поэтому покусывала губы, чтобы сделать их горячее и мягче. Кто-то из одноклассниц поделился со мной этим тупым секретом обольщения.

Прошло минуты две прежде чем Кирилл, очнувшись от хмельного сна, приподнялся на локтях, посмотрел на меня осоловело и тихо произнес оглушившие меня слова:

— Прости меня, Жа*, и вернись ко мне!

*Так Кирилл называл Жанну в "Трудно разлюбить"

За элегантный коллаж спасибо Джо Смит

10. Горячие камни

В машине ехали трое, — Иван за рулем, я рядом с ним в замызганном платье, в настроении близком к истерике. Услышать от Кирилла имя моей прекрасной тетушки было подобно поражению в необъявленной войне. На глаза мне то и дело накатывали слезы, их я смаргивала или промокала запястьем, как в детстве.

Что в ней такого притягательного? Ну да, яркая брюнетка с большущими карими глазами, ресницы такие, что не нужна никакая тушь. До недавнего времени я копировала тетушкины взгляды, особенное выразительно у нее получалось смотреть из-за плеча. Дело не в одном взгляде, конечно: у Жанны имелась собственная философия — она знала себе цену и занимала определенное ей место в жизни с достоинством королевы. За это ее любили муж, бабушка, да все, кто с ней сталкивался, начинали ее любить или уважать. Кирилла тоже не обошла эта напасть.

Кирилл расположился на заднем сидении, обложившись телефонами и ноутбуком. Мы все опаздывали на работу. Всю дорогу босс разговаривал с братьями, то с одним, то с другим. Братья не ладили, это я слышала даже через свои переживания.

— Да, Михаил! Еду к себе. Я помню о собеседовании с идиотами из «Русских Алмазов». Они обещали прислать кандидатов сюда. Не надо меня учить работать… На место я выезжаю только к федералам! — Через недолгую паузу Кириллу позвонил второй брат. С ним разговор шел еще жестче. — Борис, мы договорились. У Кати отпуск, который она проведет со мной! Мой бизнес здесь, мой дом здесь, меня не тянет в чертову столицу, потому что там нет ничего такого, чего нет здесь. Кроме Катиной родни…

На мой телефон еще вчера пришла смс от тети Жанны: «ты где застряла? Перезвони». Она небезосновательно беспокоилась за меня, но слышать ее голос я не желала, поэтому написала смс: «На работу еду. Все ок. Как Витька?» Витька — мой восьмилетний брат. Мать бросила нас, когда ему было всего полгода. В то время из тюрьмы вернулась тетя Жанна, настрой на жизнь у нее был не очень оптимистичный, а ребенок смог повернуть все в нормальное русло. Теперь я понимаю ее: быть брошенной Кириллом и попасть под раздачу вместе с моим папашей, — события приводящие на грань суицида. С тех пор тетя Жанна с бабушкой растили и воспитывали Витьку. Сейчас он жил в семье тети Жанны на правах старшего сына. Не думала, что когда-нибудь мне захочется вырвать ни в чем неповинного мальчика из привычной обстановки, чтобы насолить тетушке.

— Выходи! — приказал Кирилл, обращаясь ко мне. Сам он нехотя вылез из машины и заглянул в салон. — Зайдешь ко мне после обеда, я попытаюсь сгладить острые углы с управляющей и продавцом. Задание на день: четко сформулируй свою стратегию работы в отделе поставок и предложи мне нечто новое. Мой секретарь пришлет тебе приглашение…

Погруженная в свои путанные мысли, я едва заметила, как мы подкатили к главному входу в «Новый Олимп», и выскочила из машины со словами:

— Хорошо, Кирилл Андреевич!

Но Кирилл уже не слышал меня, он бодро скрылся в стеклянных дверях своего небоскреба, показывая нам, офисной мелочи, как нужно преображаться, становиться другими людьми, начиная новый рабочий день. Я влетела в холл, в лифт, поднялась на свой этаж, вломилась в свой кабинетик, ожидая, что меня остановят, признают виновной в краже красного платья и отправят в изолятор. Но никто даже не сказал мне «здрасте», настолько незаметной я оказалась.