Любовь без слов (сборник)

– Я, я! Но этот Денис-Вася как-то объяснил, почему тебя расспрашивает?

– Как-то объяснил.

– Как? – терял терпение Игнат.

– Не помню. Он еще внуку задачку помог решить.

– Ты, говорят, внука в честь меня назвала?

– Разбежалась! Внука Яшкой зовут. А у тебя к старости мантия величия?

Последнее выражение Оксана подхватила у дочери. Та ругала мать за то, что балует Яшу, у которого уже мания величия развивается. Манию Оксана переделала в мантию и вставляла выражение по каждому поводу, например, когда внук подолгу торчал в туалете – мантию величия высиживал.

– Оксана, помоги мне найти человека, который к тебе приходил.

– А чего искать, он сказал, что твой друг.

– Вот как! Он оставил визитку, свой телефон?

– Нет. Пятьсот рублей внуку на конфеты оставил. Мой охламон такой пронырливый! – не без гордости говорила Оксана. – Всегда найдет, где урвать. По нынешним временам полезное качество. И в спорте Яшка делает успехи…

– Рад за него, – перебил Игнат. – Значит, ты не знаешь, где искать того визитера? – уточнил Игнат.

– Не знаю. А зачем тебе?

– Бывай здорова! – не ответил, попрощался Игнат.

С Леной Храпко он разговаривал другим тоном.

– Здравствуй, Лена! Извини за столь ранний звонок, он вызван крайней необходимостью. Это Игнат Куститский.

– О!

– Я жив, здоров, – поспешил заверить Игнат, – и слухи о моей смерти сильно преувеличены. Но до тебя они докатились?

– Да.

– К тебе приходил некий человек и расспрашивал о наших с тобой отношениях, о… – запнулся Игнат, – о ребенке?

– Приходил.

– И ты ему выдала свою версию?

– Ничего я ему не выдала и говорить отказалась.

– Но все-таки пустила в дом?

– Он представился твоим другом, передал наследство для Кати – тысячу долларов.

– Ничего я ей не передавал!

– Вернуть?

– Нет. Лена, извини! Если вы нуждаетесь, я готов…

– Не нуждаемся. Мне, наверное, следует поздравить тебя с воскрешением, но язык не поворачивается. Я тебя давно похоронила, Игнат, и это общение…

– Еще секунду, Лена! Я разыскиваю человека, который врал про мою смерть и собирал информацию. Его зовут Денис или Василий.

– Антон.

– Что?

– Его зовут Антон.

– Опиши его, пожалуйста!

– До тридцати лет, среднего роста, напористый, бесцеремонный, с молочными зубами.

– То есть?

– Он думает, что может вцепиться намертво, но ошибается, зубы у него еще молочные. Антон сказал, что пишет заказанную вдовой книгу о тебе.

«Что и следовало ожидать», – подумал Игнат.

– У тебя есть координаты этого Антона?

– Нет. Ты узнал все, что хотел?

– Да, спасибо, Лена!

Она не торопилась вешать трубку и через паузу задала вопрос, давшийся ей не без труда:

– Не хочешь спросить о Кате?

– Нет, прости! У меня ведь тоже свое внутреннее кладбище, которое не хочется ворошить. Кстати, – не удержался от хвастовства и от упрека Игнат, – два года назад у меня родился сын, совершенно здоровый.

Лена отключилась, не прощаясь.

Игнат встал и прошелся по квартире. Хотелось кофе. Отсутствие в доме кухни раньше он воспринимал как блажь Полины, в общем-то простительную, потому что ему самому требовалось следить за весом, не толстеть. Но теперь нежелание на трехстах квадратных метрах выделить место кофеварке или электрическому чайнику казалось ему издевательством жены. Чайник есть в каморке домработницы Любы, там и кофе растворимый может найтись. Комната Любы не имела окна, походила на неширокий пенал. С одной стороны стоял узкий диванчик, на котором Люба ночевала, когда хозяева уезжали в отпуск, и шкафчик для одежды. По противоположной стене шли полки с запасом моющих средств, туалетной бумаги и прочих хозяйственных товаров. Здесь Игнат и нашел чайник, дешевый кофе и сахар.

Он наполнил чайник в ванной, принес в гостиную, поставил на журнальный столик, включил вилку в розетку. Посуды в доме не было. «Начинается с чашечки чая, потом к ней печенье, конфетка, и пошло-поехало, – говорила Полина. – Никаких сервизов и чаепитий!» Гостям предлагалось только спиртное. Воспользоваться кружкой Любы Игнат побрезговал, развел кофе в стакане для виски. Немилосердно испачкал стол, рассыпав сахар, который прилип к луже растаявшего льда из мокрого носового платка. Беспорядок на обычно идеально чистом столе доставлял Игнату удовольствие. Он ждал, когда кофе остынет, помешивал в стакане трубочкой для коктейлей.