Любовь без страховки

– Тогда не фанту купим, а колу. Жарко же. И ларек ближе, чем «Трактир».

– Вставай, – терпеливо повторила Лена. – А то вон нищие на тебя смотрят. Подумают, что конкуренция, милостыню собрался просить.

– А колы все-таки купим. Маленькую бутылочку, – засмеялся сын и помчался к киоску.

Очереди в киоске не было, однако воду удалось купить не сразу: пожилая женщина, стоящая перед Берестовыми, никак не отходила от прилавка.

– У меня больше нет, возьмите назад что-нибудь, – повторяла она, а продавщица раздраженно твердила свое:

– Женщина, я уже чек пробила. Раньше надо было считать.

И диалог продолжался, только в те же слова вкладывалось всё больше злости и отчаяния. Причем злилась продавщица, а покупательница отчаянно, но неубедительно трясла перед ней пустым кошельком. Ей не хватало десяти рублей. Лена хотела было попросить свою колу без сдачи, потом внимательно посмотрела на женщину – и достала еще десятку.

– Вот нахалка, и спасибо не сказала, – прокомментировала продавщица, провожая почти убегающую покупательницу.

А Лена заметила позади себя Голубевых и сказала, словно оправдываясь:

– Я милостыню почему-то совсем не могу подавать. Мне кажется, что нищие – актеры. А тут человек по-настоящему нуждался…

– Потому она и не сказала ничего, от смущения, – ответила Ирина сдержанно-строгим голосом, явно предназначенным продавщице.

– А я один раз, давно еще, копил на журнал «Молоток», и мне не хватило двух копеек, – начал Ник. – И мне тоже одна женщина у киоска добавила.

– Пойдем, Николай, – заторопила мать. Нечего испытывать терпение необщительных земляков.

Но Ирина возмутилась:

– Тебе из-за двух копеек не давали журнал?!

– Не давали. И еще тетка в киоске злилась, что у меня тридцать рублей совсем мелкой мелочью.

– Что же продавцам – всё даром отдавать, что ли? – вскинулась продавщица, не выдержав сурового взгляда Ирины. – Мы, что ли, своим товаром торгуем? – Хотя с ней никто не разговаривал.

Елена увела сына, неожиданно огорчившись. Да, у них было несколько очень тяжелых лет, когда приходилось жить по-спартански, а на какие-нибудь ничтожные радости долго копить «совсем мелкой мелочью», но посторонним об этом знать не обязательно. Она и сама терпеть не может об этом вспоминать. Может, потому и тяжело видеть попрошаек – сама когда-то была близка к этому.

И надо было Нику вспомнить этот журнал!

Покамест ему подавались разные обычные в трактирах блюда…

Н.В. Гоголь

Туристы с аппетитом закусывали в «Трактире» – столовке, оформленной под старину: деревянные стены, тряпичный Петрушка на печке, связка баранок на гвоздике, полотенца с петухами. Руководительница группы встречала своих у дверей и рассаживала за столики, двух-, трех-и четырехместные, с учетом пожеланий. Но когда появились Берестовы и Голубевы, выбора не осталось.

– Вот, пожалуйста, столик на четверых.

Пришлось вежливо уткнуться в дымящиеся горшочки с похлебкой, стараясь друг другу не мешать. Салат и первое были съедены совершенно молча. Но когда официанты замелькали с жареными курами на подносах, раздался возглас:

– Шары летят! – И все головы повернулись к окошкам.

Большие воздушные шары летели низко, медленно, словно напоказ. Красный и синий, один за другим. Все начали обсуждать траекторию их полета, и не собираются ли они сесть, и что будет, если это произойдет посреди города, а вдруг они зацепятся за колокольню? Больше всех оживились Ник и Роман, оба побросали вилки и порывались подбежать к другому окну, где лучше было видно.

Тем временем заработали газовые горелки, и шары начали набирать высоту. Лена ужаснулась – не опасно ли открытое пламя экипажу, и Роман принялся увлеченно объяснять устройство тепловых аэростатов. По его словам выходило, что лететь в километре от земли со скоростью ветра – сплошное удовольствие и никакого риска, даже если вдруг начнешь вот так стремительно снижаться. Вверху можно потрогать облака, внизу – сорвать шишку с макушки ели, везде просто чудесно.

– А как лицо обгорело, забыл? – напомнила Ирина.

На международную встречу воздухоплавателей в Великие Луки ее привезли приятели, а закопченный у горелки Роман спустился на землю и подарил ей ту самую шишку с макушки. Она влюбилась в небесного кочегара и не поверила глазам, увидев потом Ромочку отутюженного – такого, какого видят все, от соседей до подчиненных.

Ник тоже не сразу понял, что эта флегма могла летать, зато потом не сводил с Романа загоревшихся глаз и уже к концу обеда знал, что воздухоплавание включено в реестр официальных видов спорта, что их новый знакомый несколько раз участвовал в чемпионате России, что двадцать первого ноября отмечается День Монгольфье, когда поется специальный гимн, – и множество других воздухоплавательных сведений.