Любовь Богомола

- Я боюсь… Я знаю, что вы самый старый, самый мудрый и самый опытный богомол. Я знаю, что вы не можете говорить просто так, но… Я не могу поверить! Она! Она… Это такое чудо! Как же может быть?! Нет! Нет!

- Стой! - прервал юношу Богомол. - Ты начинаешь по новой. Давай, я тебе расскажу, как все будет. Без всяких громких слов и эмоций. Просто факты, хорошо? Где твоя возлюбленная?

- Здесь, недалеко… Она сидит на ветке и ждет меня… Ах! - юноша закатил глаза, казалось, он сейчас упадет.

- Стоп! - окрикнул его Богомол, и юноша пришел в себя. - Ты молодец. Не многие приходят ко мне, это правда… Только самые разумные… А ты ведь оставил свою прекрасную богомолиху, чтобы прийти сюда! Я восхищен!…

Мудрый Богомол даже перестал зевать. На самом деле он с большим сочувствием относился к тем молодым богомолам, которые приходили к нему. Он был уверен, что именно они - самые разумные представители его рода, потому что сотни и тысячи других даже не задумывались о его словах, передавая их друг другу или как анекдот, или как страшилку, или, в лучшем случае, как какую-то сложную аллегорию… Никто не воспринимал его слова всерьез, а ведь он всего лишь просто и открыто говорил то, что совершенно точно знал сам, чему был неоднократным свидетелем. Лишь изредка приходили к нему юноши, обеспокоенные передаваемыми из уст в уста рассказами, чтобы убедиться: слухи о старом, выжившем из ума Богомоле - правда. И лишь немногие из приходивших действительно хотели узнать истину. Но пока не удалось спасти ни одного из них. Мудрый Богомол оставался единственным, кто знал страшную тайну… И пусть за глаза его называли выжившим из ума стариком, а не Мудрым! Пусть! Богомол знал, что у него-то с головой как раз все в порядке и самое главное - БУДЕТ все в порядке.

- Ну так как? Рассказывать? - Мудрый Богомол испытующе смотрел на молодого.

- Да… - еле слышно прошептал тот.

- Все будет просто. Ты придешь к ней, она поманит тебя, а когда ты, очарованный ее, как ты говоришь, мягким брюшком, предашься радостям этой, как ты выражаешься, любви, она отгрызет тебе голову. В буквальном смысле. Это не помешает тебе закончить свой любовный танец. Для этого голова не нужна. Для этого дела нужна совсем другая часть тела, а ее она тебе отгрызать не будет. Ну, а когда ты закончишь, она тебя доест. Впрочем, может и нет, если будет сыта…

- Нет! Это не правда! - закричал влюбленный юноша.

- …И тогда твое безголовое туловище будет валяться на земле, пока утром его не растащат муравьи, - не обращая внимания на крики, закончил свой жестокий рассказ Мудрый Богомол.

- Это неправда! - не унимался молодой богомол. - Ты просто старый циник!

И юноша расплакался. Расплакался от жестоких слов Мудрого Богомола и своей неслыханной дерзости.

- Да? Может быть… - ничуть не обиделся Мудрый Богомол. - Но так будет…

- Этого не может быть! - не мог успокоиться молодой богомол. - Она так прекрасна! Она любит меня и никогда не сделает ничего плохого…

Мудрый Богомол лишь скептически кивал в ответ, грустно улыбаясь:

- Все так говорят… Думаешь, ты первый приходишь ко мне?…

- Вы просто не видели ее! Может быть, вы и правы на счет других! Ведь вы самый старый и опытный богомол на всем побережье. Может быть! Но она - не такая!…

- Все так говорят…

- Нет, правда! Хотите, я вас познакомлю? - вдруг загорелся юноша. - Она здесь, недалеко! Ждет меня на ветке… Пойдемте! Она совершенно не такая!

- Хорошо… - Мудрый Богомол приподнял туловище. - Почему-то я каждый раз верю в лучшее… Пойдем, убедимся еще раз!

- Да! Да! И вы поймете, что любовь - самое прекрасное чувство на свете! И что моя возлюбленная…

- Все так говорят… - упрямо повторил Мудрый Богомол.

Они вместе доползли до соседнего куста. В его тени - если можно говорить о тени ночью - сидела молодая красивая богомолиха. Она терпеливо ждала своего возлюбленного. Заметив самцов, она стала бросать на них томные взгляды, игриво вращать усиками и призывно шевелить брюшком.

- Разве она не прекрасна?! - вскричал влюбленный юноша и побежал ей навстречу.

- Стой! - закричал Мудрый Богомол. - Глупец! Стой!

Но было уже поздно. Влюбленные встретились, их тела соединились и заплясали в восторженном танце.

- Я не могу на это смотреть, - пробурчал Мудрый Богомол и пополз прочь. Но боковым зрением он успел заметить, как возбужденная богомолиха развернулась к возлюбленному и перегрызла ему шею, а он продолжал обнимать ее, судорожно двигая брюшком. Туда-сюда, туда-сюда…

* * *

Мудрый Богомол медленно пополз на свой куст. Ему было грустно. За спиной не утихало любовное пиршество, и Богомолу нестерпимо хотелось повернуться и смотреть, смотреть… Но он пересилил себя. Ему было грустно, но одновременно с грустью и сожалением он испытывал сильное чувство собственной правоты. И это ощущение как бы поднимало его надо всеми. Богомолу казалось, что он летит высоко-высоко, а все эти глупые насекомые - его собратья богомолы, кузнечики и муравьишки - ползают где-то внизу. А он смотрит на них с жалостью: "Ничего не знающие глупцы! Я - Мудрый Богомол, а вы - ничего не способны понять, даже если я вам расскажу…"