Любовь больше, чем космос

– Нет, как это ни странно, – не глядя на него, ответил Берк. Но эмоции и мысли на всякий случай просканировал и, разумеется, среди шока и искреннего испуга не обнаружил ничего похожего на желание предать его. Что ни капли не удивило: Зарем его обожал и ради возможности учиться у лучшего телепата планетарной системы мог бы утаивать от властей даже десяток октианцев и тайник с наркотиками в придачу, если бы это по каким-то причинам понадобилось Берку для его работы.

К вечеру они успели многое. Зарем проштудировал тонны литературы в сети на тему экспериментов на низших планетах и нашел для Берка несколько гипотез, нуждающихся в проверке. Одна другой хуже: к своему ужасу и отвращению, они узнали многое, о чем предпочли бы не знать: на диких планетах в попытках освоить телепатию практиковали чудовищные издевательства, от полного уничтожения памяти до удаления части мозга.

– Они что, серьезно верят, что калека может быть полноценным телепатом? – в сердцах спрашивал вслух Зарем, зачитывая ему куски нужных материалов.

– Я думаю, на полноценность они не замахиваются, – вздохнул Берк, потирая ладонями лицо, чтобы взбодриться, – все они ищут рецепт волшебного превращения.

– Как из нетелепата сделать телепата, – презрительно фыркнул Зарем, – как будто это решило бы все их проблемы.

– Хорошая новость в том, что физически Кей-Ше здорова, ей не делали никаких ужасных операций на мозге, – сказал Берк. – Плохая – в том, что память ей затирали и эмоции немилосердно искорежили. Я даже не смог активировать эти зоны.

– Я могу вам ассистировать в следующий раз? – тихо спросил Зарем, затаив дыхание.

Берк криво улыбнулся:

– От того, что мы вдвоем зайдем в увод, ей легче не будет, мягко говоря. Лучше расскажи мне о Никамае.

– Я провел сканирование, ваш диагноз, конечно, точен, – Зарем с готовностью, несмотря на легкое разочарование, переключился на свою пятилетнюю пациентку, – У нее врожденная телепатическая гиперчувствительность. Лечение можно начать с сегодняшнего дня.

– Как она в целом?

– Хорошо. Немного скучает по родителям, но я прикрываю эти эмоции, и еще с ней все время кто-нибудь занимается и играет.

– Хорошо. Пойдем взглянем на нее, – кивнул Берк и поднялся, – а потом я пораньше полечу домой. Мне очень нужно выспаться.

– А как же ваша не… веста?

Зарем немного осекся к концу фразы, поймав жесткий взгляд Берка, но тот тут же взял себя в руки и качнул головой:

– Останется здесь. Она все равно не сможет сегодня никуда лететь.

Немного поколебавшись, он снова поднял усталый взгляд на Зарема:

– Присмотри за ней тоже, ладно?

– Конечно, эсте. Я присмотрю, не волнуйтесь, – с готовностью кивнул эс-Каве.

Домой Берк возвращался в таком угрюмом состоянии, что люди, летевшие навстречу, невольно шарахались, сами не понимая, почему огибают его на гораздо большем расстоянии, чем требовалось. Он чувствовал себя полнейшим ничтожеством, беспомощным, как младенец.

*** Кей-Ше

Она так плохо себя чувствовала, что постоянно просыпалась – как будто плыла по поверхности болезненного сна, то захлебываясь в нем, то погружаясь в приятную темноту и даже выравнивая дыхание в ней, под ней… но потом ее снова что-то выталкивало на поверхность, где было зябко, противно, некомфортно. Где она ощущала сухость губ и тянулась за водой, а потом снова засыпала и просыпалась то от жара, то от озноба.

Сколько проходило времени между этими "всплываниями" она сама не понимала и каждый раз удивлялась, глядя на часы: то ей казалось, что прошла целая вечность, а она спала всего десять минут, то, наоборот, думала, что лишь на минутку закрыла глаза, но проходил час или два. К вечеру Кей-Ше почувствовала, что больше не может лежать с закрытыми глазами и пытаться снова и снова заснуть поглубже, каждый раз терпя в этом неудачу. Она с трудом подтянулась и села. Рядом тут же появилась молчаливая сиделка, горианка. Синие волосы, кроткий взгляд, ровный телепатический фон… неприятно кольнула мысль, что они равны по телепатическому уровню. Как же так, это же простая медсестра, а она, Кей-Ше, на Октиании считалась сверхчеловеком.

Глупо было гордиться почти неразвитыми способностями, доставшимися ей от рождения, но поскольку Кей-Ше гордиться было больше нечем, она всегда радовалась, что не похожа на других. Она была счастлива, что стала телепатом, что столько училась, столько страдала, строила такие грандиозные планы, столького добилась… здесь же, на Горре, все ее достижения словно обнулились, все прошлые страдания превратились в бессмыслицу. Здесь люди достигали тех "вершин", что и она, просто по факту рождения, без каких-либо усилий, и здесь ей стало совершенно очевидно, что никакие это не вершины. Это едва ли не самое дно глубокого оврага, из которого только предстояло выбраться.

– Как вы себя чувствуете, эсте эс-Нэрка? Хотите поужинать? – спросила горианка негромким, каким-то неприятно-вкрадчивым голосом.