Любовь больше, чем правда

— Стоишь?… Я вижу, у тебя стремление есть, и призвание, однако, чувствуется. А призвание, оно ведь нам строителям дороже всех квалификационных удостоверений. У тебя хоть какое-нибудь начальное образование есть? Языки, может, со словарем понимаешь — там наверху ведь надо таблички читать на иностранном и выражаться соответственно: «вира», «майна», «чин-чин»…

Костас вдохновился:

— Образование у меня высшее. Выше некуда: «оксфорд» наполовину с «кембриджем» и «масачусетсом». А языки…, языки полный комплект: русский, французский, немецкий, английский, греческий… Подойдут?

Дедок с сомнением отнесся к такому перебору:

— Ишь разошелся, лапотник. Так я тебе и поверил. А ну: как будет, скажем, по-немецки «Руки вверх»?

Костас тут же выдал:

— «Хенде хох…»

— Ух ты, — положительно удивился дед и мысленно бросил шар в карман претендента, — Верно… А по-английски «твою мать»?

Костасу это было раз плюнуть:

— «Фак ю…»

— Молодец…, — снова одарил его шаром дедок, — А по-гречески «любовь»?

И вновь Костас отличился:

— «Агапе…»

— Соображаешь, пацан… А «кровать» по-французски?

Ну, это было вообще, как два пальца окропить:

— «Куше»…

— Есть, есть способности…, — пересчитал шары касковитый строитель, — В ученики пойдешь? Три месяца будешь работать только за обед да за ночевку в бытовке. И если дело заспорится, то я тебя к удостоверению представлю…

Костас как никогда был согласен на все:

— Пойду…

Дедок от души прихлопнул его по плечу:

— Ну, тогда заполню на тебя анкету… Фамилия?

— Пилеменос…

Умудренный строительной жизнью наставник косо и одновременно хитро зыркнул:

— Уж не родственник ли ты заслуженному нефтянику?

Костас не отпирался:

— Сын…

Дед поковырял карандашом в носу:

— Еще скажи, что ты — брат ведущего «Угадайки». Вы с ним одного роста. Только тот почище, да попородистее…

Пиль был серьезней некуда:

— Да, я — это и есть он… Надоело вот на экране шутом гороховым прикидываться. Хочется настоящей жизни досыта нахлебаться. Как все пожить…

— Ха, — снова ткнул карандашом в анкету дедок, — Да ты шутник, лапотник. Сработаемся…

Костас таскал на крышу строящегося небоскреба цемент, плитку, арматуру, а обратно обломки, металлические и колбасные обрезки. Разнашивал пластиковую каску. Пытался взобраться на макушку крана за три минуты. Учил технику безопасности и памятку высокомонтажному строителю.

Голова и мускулы его на глазах припухали. Тело от солнца бронзовело и кожа от ветра матерела. Крепчал голос от крепкого мата. Дубела роба от пота и грязи. Костас стал похож на человека труда. И в одно прекрасное дождливое утро дедок припечатал:

— Завтра на экзамены поедем в управление, досрочно. Я сам тебе билет с вопросами вытяну. Не опозорь уж там мои ветхие седины, не посрами…

И Костас не опозорил и не посрамил. Как мог, ответил поочередно на всех четырех языках с ненормативными вкраплениями. И таким образом всего через полтора месяца ударной подсобной работы, а также и параллельной учебы, стал квалифицированным специалистом — крановщиком-высотником.

Дедок в нем просто души не чаял:

— Молодец, лапотник. Будет мне подходящая замена. Когда сойду в долину Стикса, можешь унаследовать мои каску, фуфайку и высотный гульфик…

— Я признателен вам, мастер…, — расчувствовался ученик.

Да, Костас стал настоящим крановщиком. Теперь уже всего за две минуты взбегал на пятьсот семьдесят три ступеньки. Уверенно двигал свою хоботовую махину по рельсам. Сурово кричал ротозеям:

— Поберегись…

После смены Костас обычно брел на поиски Кати. Как мог он искал хотя бы ее следы. Но это было не просто — одновременно Пиль боялся попасть на глаза знакомым, которые бы за не понюшку выдали его отцу. Юный крановщик был уверен, что старик ищет его — как владельцу месторождений, танкеров и нефтепроводов без наследника-то…

Тихонько подкрадывался Костас к прохожим, тыкал им в нос вырезанную из старой «Светской хроники» фотографию любимой:

— Не встречали ли где-нибудь мою невесту?

Прохожие оглядывали крановщика и огорченно кивали головой:

— Только на экране телевизора.

И еще обещали:

— Если увидим еще где, то сообщим вскорости и непременно. Вам по адресу какой больницы сообщить?…

Не улавливая юмора, Костас оставлял адрес строительной бытовки. Другого у него не было.

Вдохновленный такой высокоморальной поддержкой прохожих, он продолжал поиски, также как и свою профессиональную учебу.

Каждый день Пиль дополнительно тренировался на кране, отрабатывая переброску крупногабаритных контейнеров и панелей. Он мечтал так же экстерном сдать и на следующий квалификационный разряд. И в таком случае Костас уже в самом ближайшем будущем мог рассчитывать на приличную зарплату, которая позволила бы ему снять приличную квартиру с приличным трехразовым питанием для своей приличной жены и их троих приличных детей.

— Их обязательно должно быть трое, я постараюсь, — говорил он себе каждый день, протирая штаны и сиденье на своем рабочем месте.

Пиль с удовольствием встречал каждое новое солнце на так полюбившейся ему верхотуре. Он любил вспоминать на рассвете ту самую совместную с Катей вылазку к «Озеру сладких слез».