Любовь бродяги

— Я не могу, Рэмзи. Прости меня, пожалуйста. Отстранив его, она встала с кровати. О'Киф попытался поймать ее за руку, но она вырвалась и отвернулась от него.

— Я никогда не потребую от тебя того, что ты дать не в состоянии, — спокойно произнес он.

И она смущенно опустила глаза. Его чрезмерная искренность, видимо, шокировала ее.

— Я понимаю, — негромко сказала она. — Не хочу быть эгоисткой, но… — Ее губы задрожали. Она качнула головой и, уже выходя из комнаты, шепнула:

— Извини.

Рэмзи печально вздохнул и нахмурился. Он чувствовал себя виноватым и не понимал, почему Пенелопа испугалась его. Может быть, то, что произошло между ними «, уязвило ее гордость? Или ее смутила проявленная ею чрезмерная страстность? О'Киф терялся в догадках. Он чувствовал, что необъяснимая загадочность ее поведения будет мучить его этой ночью, пожалуй, даже больше, чем острая ноющая боль потревоженной раны.

Лежа на боку и подперев рукой голову, он в мельчайших подробностях вспоминал то, что случилось. Затем, утомленный тягостными фантазиями, опрокинулся навзничь и принялся сосредоточенно созерцать потолок. «Беги, прячься, милая, скрывай все, что желаешь! Все равно нет тебе спасения. Поздно. Ибо отныне я знаю твою слабость!» Он удовлетворенно кивнул, поправил сбившуюся простыню и сел на кровати, с видом крайнего удовлетворения поглаживая себя по груди.

Глава 15

Ровно через час Рэмзи, оставив надоевшие ему размышления о прошлом, решил продолжить столь успешно начатые им исследования настоящего. В одном из углов своей спальни он заметил небольшую, покрашенную под цвет стены дверь. Подойдя к ней, он осторожно повернул прозрачную, разрисованную узорами ручку. Но дверь не поддалась его усилию. Он нажал сильнее. Результат оказался тем же. Тогда О'Киф с силой ударил кулаком по раме двери, та взвизгнула и распахнулась. За нею, как он и ожидал, его взору открылась небольшая полутемная служебная лестница, по которой, судя по сырому затхлому воздуху, давно уже никто не ходил.

Рэмзи стал медленно спускаться по ступенькам. Любопытство было сильнее желания спать. К тому же из-за поспешного бегства Пенелопы его все еще одолевали беспокойные и довольно нелепые мысли. Так что заснуть бы все равно не удалось. Он по-прежнему ломал голову над тем, достаточно ли хорошо ей было с ним или, быть может, это только показалось. Не клянет ли она судьбу за то, что вступила с ним в близкие отношения? Не жалеет ли о случившемся? Как чувствует себя теперь? Вся эта чепуха всерьез волновала его.

Остановившись посреди лестничного проема, он задумался о том, что в прошлом у него уже было немало женщин, но он ни разу не удосужился спросить хотя бы одну из них, как она себя чувствует в момент близости с ним. И теперь его мучили сомнения, способен ли он доставить женщине настоящее удовольствие.

Тесс, помнится, дразнила его тем, — что он слишком озабочен своими мужскими достоинствами. И возможно, она была права. Но эта озабоченность учила его, увы, лишь простой телесной любви. А что он знал о том, как доставить радость женской душе? Как угодить ее сердцу? С сожалением Рэмзи вынужден был сознаться, что знал об этом действительно очень мало. Он искал лишь страсти, лишь восторга и наслаждения, едва ли даже догадывался об истинной любви.

Пенелопа вдохновила его на поиски большего. Ее независимость была вызовом, требующим от него величайшей душевной собранности, готовности переступить за грань повседневных чувств. Она мучила и манила его, заставляла надеяться на что-то большее, чем простое телесное обладание, но всякий раз вновь и вновь ускользала от него, уходила куда-то в глубину своей души.

Рэмзи пожал плечами и двинулся вниз по ступенькам. Он уже достиг последнего лестничного пролета, когда его внимание привлек высокий медный светильник, напоминавший подсвечники на корабле. Свечу, похоже, давно не зажигали.» Декорация «, — подумал О'Киф. С некоторых пор он не слишком доверял современным изобретениям. Недаром, разобрав у себя в комнате один из находившихся там светильников в поисках источника света, он нашел лишь какие-то странные железки и веревочки, не обнаружив ни фитиля, ни горючего материала.

Скептически посмотрев на светильник, нависавший над служебной лестницей, Рэмзи гордо проследовал мимо. Привалившись плечом к обнаруженной чуть далее двери, он бесшумно распахнул ее и двинулся по узкому темному коридору по направлению к мерцавшему в отдалении неяркому маленькому огоньку, словно маяк, светившему в глухой ночной тишине.