Любовь дикая и прекрасная

На ней было то же самое платье, и при свете камина она была еще прелестнее.

— Не хочешь ли, дорогая, выпить со мной? Есть прекрасное белое — тонкое и сладкое. — Гленкерк нежно ласкал ее взором.

— Спасибо, милорд, — ответила Кристина и, встав рядом с его стулом, обратила свой взгляд на огонь.

Граф налил вина. Подав фрейлине бокал, Патрик наблюдал, как она пила его до дна. Опустившись на стул и протянув руки, Гленкерк усадил Кристину к себе на колени и поцеловал ее.

— Не будь со мной застенчивой, малышка Кайри, — сказал он.

— Как это вы назвали меня, милорд?

— Кайри. По-гаэльски Кристина будет Кайристиона.

А «Кайри» значит «Кристиночка», а ты ведь совсем малышка.

Она прижалась к нему.

— Сколько тебе лет? — спросил граф.

— Семнадцать, милорд.

— Боже, мне тридцать семь! Я мог бы быть твоим отцом!

— Но ведь ты мне не отец, Патрик, — мягко сказала Кристина, еще теснее прижавшись к нему. Потянув его голову вниз, она страстно поцеловала графа. — Я пришла, чтобы ты любил меня.

Поднявшись с его колен, она неторопливо расстегнула свое темное бархатное платье. Затем настала очередь белоснежных нижних юбок, шелковой блузки и корсажа, украшенного лентами. Она шагнула из своих одежд, оставшись только в темных шелковых чулках, расшитых золотыми бабочками.

Юная датчанка невероятно возбуждала. Улыбаясь, граф медленно встал и последовал ее примеру. Вскоре и он стоял перед ней во всей красе — высокий и голый.

Кристина подняла глаза и приказала:

— Сними мои чулки.

Опустившись на колени, граф неторопливо скатал их по маленькой тонкой ноге, сначала один, потом другой, а затем снял. Фрейлина предвидела такое и заранее натерла душистым маслом свою свежевымытую кожу. Все еще не поднимаясь с колен, Патрик притянул ее к себе и уложил на пол перед камином. Кристина широко раздвинула бедра и протянула руки, чтобы обнять любовника. Датчанка оказалась горячей, нежной и графу невероятно понравилась. Она ловко двигалась под ним, и, прежде чем насладиться самому, Патрик дважды дал сделать это ей. Потом он скатился с нее, и они лежали, расслабившись, перед огнем.

— Ты считаешь меня бесстыжей, — тихо сказала Кристина своим хрипловатым низким голосом. — Но я тебя хотела, Патрик Лесли. Я никогда прежде не была ничьей любовницей, но хочу быть твоей.

— Почему же? — Графу польстило, но и дураком он не был.

— Потому что хочу именно тебя и потому что должен же у меня в жизни быть мужчина. Первый мой муж был стариком, у которого обычным способом это не получалось. А второй, когда лишил меня девственности, совсем ко мне охладел. Третий муж у меня — ребенок, и я могу делать что пожелаю. А я желаю стать твоей любовницей.

— Только пока я здесь, — ответил граф. — Когда я вернусь домой, дорогая, тебя для меня не станет. Сейчас я могу с тобой спать, но не заблуждайся, малышка Кайри, я люблю свою жену.

— Я согласна на эти условия, Патрик. Но поскольку на этом полу дьявольски холодно, то, пожалуйста, давай перейдем на кровать.

Граф встал, поднял Кристину на руки и, перенеся в спальню, положил на кровать.

— Я боялся, что зима окажется долгой и холодной, Кайри. Но теперь, пусть и долгая, холодной она уже не будет, — сказал Патрик и забрался в постель к любовнице.

18

Впервые за всю свою замужнюю жизнь Катриона Лесли оказалась предоставленной самой себе. Она заперла свой эдинбургский дом, сказав миссис Керр, что приедет обратно, когда снова соберется двор. К ужасу начальника гленкеркской стражи, графиня задумала немедленно, без должного эскорта, отбыть домой.

— Нас всех перережут по дороге, и это ясно, как ад, — ворчал Конолл Мор-Лесли.

— Ставлю пять золотых монет, что мы приедем в целости и сохранности, — смеялась в ответ Катриона.

— Боже! Мадам, граф спустит с меня шкуру, если с вами что-то случится!

— Оставь ее в покое, брат, — сердито вмешалась Эллен. — Ей нужно домой, потому что, знает она это или нет, от Гленкерка хозяйка напитывается силой. Вряд ли граф вернется до весны, а с детьми ей будет не так одиноко.

Эскорт, однако, составился вполне приличный. Узнав о намерениях графини, Френсис Стюарт Хепберн, граф Ботвелл, вызвался сопровождать ее лично.

И могла ли она отказать любимому кузену Джеймса Стюарта и регенту Шотландии.

Френсис Стюарт Хепберн был высоким красивым мужчиной с темными золотисто-каштановыми волосами, элегантно подстриженной короткой бородкой и пронизывающим взглядом голубых глаз. Этот воспитанный и просвещенный человек неудачно родился, опередив свое время. Его поразительные знания, глубокие и разнообразные, и необычайные научные эксперименты ужасали суеверных людей — как образованных, так и необразованных.

Сам же он, переходивший то в старую церковь, то в новую, не был особенно религиозен. И потому, может быть, те несчастные женщины, что пытались разнообразить свою жизнь играми в черную магию, иногда называли лорда Ботвелла своим предводителем. Словом, шептались, будто Френсис Хепберн был колдуном. Он им не был, но слухи зачастую оказываются весьма живучими.