Любовь дикая и прекрасная

— Возмутительно, Гленкерк! Да еще вдобавок со своей собственной женой!

Вздрогнув, Лесли разомкнули объятия и встретились с веселым взглядом Ботвелла.

— Что за дьявол… — начал было Патрик, но Катриона сама набросилась на Ботвелла:

— Френсис! Как ты мог?

Поймав ее яростно колотившие кулачки, он засмеялся, склонив к ней лицо.

— Жаль, что меня так не целует ни одна женщина.

Повернувшись к Патрику, Френсис Хепберн протянул руку.

— Гленкерк, я Ботвелл. Мы в некотором роде дальние кузены, и я завидую вам не только из-за вашей прелестной жены, но и из-за вашего чудесного выводка.

Патрик Лесли пожал протянутую руку.

— Так вы и есть граф-колдун. Рад наконец познакомиться. Должен поблагодарить вас за то, что вы проводили Катриону домой прошлой осенью.

— Мне это было в удовольствие, — ответил Ботвелл и добавил:

— Однако я неспроста прервал ваше свидание. Кат, королева вас требует. Лучше поспешите, дорогая. Там большая суматоха по причине какого-то разорванного шва или чего-то вроде этого. И только леди Лесли может все поправить.

Вздохнув, Катриона поцеловала мужа. Дерзко показав Ботвеллу нос, она подобрала юбки и убежала. Френсис мрачно сказал Гленкерку:

— Если бы она была моей женой, Лесли, то я бы увез ее подальше от Стюартов и от их проклятого двора. Она являет слишком большой соблазн.

— Вы правы, — согласился Патрик. — Она и сама хочет уехать. В прошлом году я не смог принудить ее к этому, а тут вдруг она уже должна уехать. Не могу понять, что произошло. Но я рад.

— Тогда отвезите ее домой, черт возьми, и как можно скорее.

У Гленкерка не было времени обдумать совет Френсиса, ибо двор снова пришел в движение. Два дня спустя после коронации Анна Датская торжественно въехала в свою столицу, чтобы принять приветствие девяти Муз и четырех Добродетелей. Величественная процессия прошествовала по Хай-стрит и остановилась возле церкви Святого Деилеса, где королева со своим двором выслушала долгую нудную проповедь.

В тот вечер двор насладился еще одним гаргантюанским пиршеством, а Анну привел в восторг театр масок, восхвалявший прелести весны. При этом каждой из придворных дам назначили особую роль: они были цветами, птицами, деревьями, животными, стихиями и всем остальным, что соответствовало этому времени года. Единственным мужчиной во всей этой постановке оказался граф Френсис Ботвелл, облаченный в великолепные серебристо-белые одежды, поскольку он изображал очень веселый Северный Ветер. Получивший воспитание в Европе и проведший долгое время при французском и английском дворах, Ботвелл давно привык к подобным представлениям и не видел в них ничего недостойного мужчины.

Северному Ветру полагалась восхитительная обязанность — пытаться прогнать Весеннее Время, которое изображала сама королева Анна, порхавшая по залу в своих развевающихся розовых и нежно-зеленых одеждах. За ее величеством носилась еще целая стайка милых юных созданий, и все это вызывало буйную суматоху с беспрестанным весельем. Северный Ветер в конечном итоге оказался побежденным Южным Ветром, который был облачен в полупрозрачное бледно-голубое платье с серебряными блестками и который представляла графиня Гленкерк.

Королю уже до чертиков надоело это представление, хотя он и соизволил заметить, что у Южного Ветра была самая прелестная пара сосков, какие ему доводилось видеть. Джеймс Стюарт считал подобные развлечения глупостью. Королева, однако, пришла в восторг и осталась крайне довольна успехом своих усилий. А младшие дворяне радовались, что пришел конец нудному псалмопению времен регентства и холостяцкой жизни короля.

В ту ночь Катриона и Патрик спали вместе у себя в покоях. Доставляя радость друг другу, они старались зачать нового ребенка, однако не преуспели в этом.

Неделя проходила за неделей, и Катриона уже совсем обезумела от отчаяния. Ей становилось ясно, что свежесть новой любви у короля проходила и этот серьезный молодой человек не обнаруживал со своей юной и ветреной женой ничего общего, кроме разве что страсти к охоте. Все чаще и чаще Катриона ловила на себе пристальный взгляд Джеймса и пугалась.

Какую бы ненависть она ни испытывала к этому похотливцу, ему нельзя отказать. Он — король Затем Патрик объявил, что Джеймс Стюарт посылает его в Эрмитаж — готовить вместе с графом Ботвеллом пиршество на Двенадцатую ночь. Королева изъявила желание увидеть знаменитый замок пограничного лорда. Услышав о том, что мужу предстоит отлучка, Катриона поспешила к своей госпоже.

— Можно мне отправиться с ним, ваше величество? — любезно попросила она. — Что знают мужчины о необходимых женщинам удобствах? А раз леди Ботвелл никогда не покидает Кричтен, то помощи от нее ждать не приходится.

Королева засмеялась.

— Прямо неприлично, до чего ты любишь мужа, дорогая Кат. Конечно же — да! Да! Поезжай со своим красавцем Гленкерком. Я не стану тебя винить за то, что хочешь быть с ним. Теперь Кристина снова оправилась, и несколько дней я вполне обойдусь без тебя.

— Спасибо, мадам, — сказала Катриона, целуя руку королевы.