Любовь Дикаря (ЛП)

Его слова воспламеняют меня. Я подаюсь вперед, чтобы почувствовать, как его массивный ствол неспешно выскальзывает из моего тела, почти до самой головки члена. И до того, как он полностью выскользнет из меня, я резко подаюсь назад, насаживаясь на его член.

— О, боже, Мойра... Детка, не останавливайся, — умоляет он меня.

Поэтому я не прекращаю.

Пока мой муж стоит, не двигаясь, позади меня, ладонями сжимая мои бедра, я продолжаю подаваться назад и вперед, жестко трахая его.

Быстро.

И шумно.

Мы оба стонем и тяжело дышим, устремляясь вперед к освобождению. Кожа и плоть, покрытые влагой, издают шлепающие громкие звуки.

О, как я скучала по этой дикости между нами, когда мы находимся наедине друг с другом. Я скучала по понимаю того, какой голод ощущает мой муж по отношению ко мне. Иногда я чувствовала себя такой одинокой в наших скучных занятиях любовью, возможно, потому что была забыта связь, которой сродни горелке, иногда просто необходимо поддать немного газу, чтобы разжечь пламя.

И когда все зажигается, черт побери, то горит намного сильнее, чем солнце в полуденное время в пустыне.

Я трахаю своего мужа беспощадно, игнорируя мой второй оргазм, когда он начинает бурлить во мне, и только больше сосредотачиваюсь на грязных ругательствах, которые срываются с губ Зака, что означает — он уже близок к освобождению.

— Давай, малыш, — я подталкиваю его ближе к краю освобождения, произнося фразу через стиснутые зубы. Я смотрю вниз, замечая, как моя грудь сильно покачивается и потирается о пижамную футболку, затем склоняюсь вперед сильнее, опускаю взгляд ниже и смотрю, как он проскальзывает внутрь и наружу моей киски.

Боже мой... это так горячо.

— Начинается, — стонет Зак, предупреждая меня, когда его руки ужесточают свою хватку на мне. С помощью своих сильных предплечий, он крепко удерживает меня на месте. Он подается назад, толкается жестче и глубже, чем я трахала его до этого, и замирает во мне.

— Да, — шепчет он, и его голос наполнен трепетом, когда я чувствую, как его член начинает подрагивать, и он выплескивает свое освобождение во мне. — О, Мойра... это чувствуется восхитительно.

Мой оргазм высвобождается, поднимаясь вверх по моему позвоночнику, заставляя мои бедра устремляться к нему вращательными движениями. Скорее всего, мои движения для него это слишком, потому что Зак отстраняется, выскальзывая из меня наполовину, и затем опять врывается в мое тело со стоном:

— Бл*дь... Я думаю, что я кончаю опять. Черт побери... детка... черт.

Да!

Я люблю слышать Зака, когда он настолько потерян в своем удовольствии. Звук его голоса предоставляет мне самое ценное признание, что я та, кто заставляет его чувствовать себя таким образом. Ему даже не нужно говорить мне больше ни единого слова, потому что в эту минуту я знаю, он напоминает мне, насколько трепетно относится ко мне.

Как я важна для него.

Мой муж прижимается к моей спине, оборачивает свои руки вокруг меня, и мы позволяем крошечной волне дрожи пройти по нашим телам. Мы держимся крепко… поглощенные друг другом, когда наше дыхание успокаивается.

— Я люблю тебя, — шепчу я ему.

— Если это составляет хотя бы половину от того, как люблю тебя я, значит это просто охренительно большое количество любви, — говорит он со смешком и оставляет поцелуй на моем затылке.

Мы проводим следующие пять минут, приводя себя в порядок. Дарим друг другу множество нежных поцелуев между тем, когда очищаем наши тела и поправляем свою одежду. Зак проводит пару минут, рассказывая мне про свою поездку в Нью-Йорк, пока я вытаскиваю лук и сельдерей из холодильника, захватывая при этом и пару ножей.

Когда мы стоим вместе за столешницей, я режу сельдерей, а Зак режет лук — потому что он говорит, что настоящие мужчины не плачут, и затем доказывает мне это, забирая себе дурно пахнущий лук — он резко меняет атмосферу беззаботного счастья в комнате.

— Поэтому... мы не сможем отпраздновать годовщину нашей свадьбы в следующем месяце, как я планировал, — говорит он тихо.

Мои руки останавливаются в самом разгаре нарезки овощей, и я поворачиваю голову к нему. Он смотрит на меня с выражением сожаления на своем лице.

— Почему это? — спрашиваю я, пытаясь казаться равнодушной по поводу этого, но внутри себя я начинаю ощущать приток разочарования.

— Открывается новая оптовая база на следующей неделе. И мне нужно быть там, — говорит он, продолжая нарезать лук.

Мои глаза покалывает от набегающих слез. Я хочу сослаться на то, что эти слезы вызваны тем, что он нарезает лук, но это не так. Это все, потому что я, правда, очень ждала возможности отдохнуть и провести пару дней наедине с моим мужем. Где мы могли бы быть дикими, свободными от всего и сосредоточенными только друг на друге. У нас не было этого с того самого момента, как родился Кэннон. У нас не было этого и ранее, потому что мы разрывались между моей рабой и учебой Зака на последнем курсе. Мы только украдкой наслаждались редкими моментами как сейчас, когда он трахал меня на кухне, прежде чем я могла вновь заниматься своими делами.