Любовь до гроба

– У госпожи Дарлассон – ревность. Господин Шеранн – дракон, кто знает, что у него на уме? – охотно пояснил полицейский. – А госпожа Чернова… Тут версий масса. Начиная с того, что покойный знал о ее грязных делишках и шантажировал, и заканчивая ревностью. Большинство верит в шпионаж в пользу Муспельхейма или пособничество любовнику-дракону.

Последние слова инспектор проговорил совсем тихо, видя, как мрачнеет лицо мирового судьи.

– Я не хочу об этом даже слышать, – тяжело произнес господин Рельский и сжал зубы так сильно, что на скулах заиграли желваки.

– А если убийца все же госпожа Чернова? – вполголоса произнес полицейский. – Вы сможете спокойно жить, если благодаря вам ее оправдают?

– Да.

Короткое слово упало, как камень, разом оборвав спор.

Инспектор Жаров поклонился и отбыл, оставшись при своем мнении и крайне недовольный этим разговором. Он давно определил для себя, что Ларгуссона убил Шеранн, вероятно, при пособничестве госпожи Черновой. Все указывало на это, и, в отличие от господина Рельского, он не видел причин верить в невиновность гадалки. Всем будет лучше, если злодеев изобличат! Но действовать придется тайком. Первым делом нужно установить слежку за драконом…

А мировой судья, убедившись, что остался один, встал, подошел к окну и посмотрел на сияющую гладь озера в обрамлении трепетных ив. Что бы ни случилось, он не позволит ее обидеть!

Мужчина решительно позвонил камердинеру и велел передать Елизавете просьбу пригласить к чаю госпожу Чернову…

В Чернов-парке этим утром творилась волшба. Нет, вовсе не такая, какой ее обычно представляют. Не было ни гальдаров – магических рисунков, ни колдуний-вёльв, ни звучных песен эрилей… Творилось нечто более земное, однако не менее волшебное: домовая Лея опробовала новый рецепт мыла. Точнее, она улучшала покупное – из золы морских растений и наилучшего оливкового масла.

Как это обыкновенно бывает, жена являлась вдохновителем и организатором, а взмыленный муж выполнял всю грубую работу…

Следует взять фунт мыла, нарезанного на мелкие кусочки, и четверть фунта извести, залить все двумя квартами бренди. Дать смеси постоять двадцать четыре часа, затем намазать массу на лист фильтровальной бумаги. Когда совершенно высохнет, растереть в мраморной ступке с половиной унции сандалового дерева и полутора унциями фиалкового корня и таким же количеством аира. Смешать пасту с яичными белками и четвертью фунта камеди, растворенной в розовой воде, и сделать из нее шары.

Это ароматное домашнее мыло предназначалось в подарок Софии. Покойный господин Чернов любил баловать жену и ввел в обыкновение праздновать ее именины, хотя принято справлять лишь именины детей. Подарки, сладости, нарядные платья – все это осталось там, в старой жизни, где не было места смерти и бедности… Но Стен и Лея твердо решили во что бы то ни стало устроить хозяйке праздник и начали готовиться к нему заблаговременно. Практичные и обстоятельные домовые и презенты предпочитали полезные, вроде ароматного мыла.

София уже предвкушала, как будут нежно пениться и благоухать аккуратные шары. Завернутые в полотняные мешочки, перевязанные голубыми лентами с вышитыми алыми рунами, испускающие запах сандала и фиалкового корня, они будут дожидаться своего часа среди стопок чистого белья, переложенного лавандой…

Воображение уже рисовало восхитительный аромат свежести и летнего разнотравья, куда более приятного, нежели модные сладкие духи. Госпожа Чернова сморщила нос. Ванильные стручки хороши в выпечке, а иланг-иланг – в аптекарском составе от стука крови в голове, но дамы, буквально с ног до головы облитые приторным парфюмом, оскорбляли тонкое обоняние. В душной жаре бальных залов запахи смешивались в нечто невообразимое, заставляя гостей лишаться чувств от недостатка свежего воздуха…

Так что подарок домовых молодая хозяйка всецело одобрила и старалась не мешать приготовлениям. Потому она охотно приняла приглашение барышни Елизаветы Рельской.

До вечера еще оставалось немало дел, и София решила немедля ими заняться. Вооружившись громоздкой шляпкой, призванной защитить лицо от губительного воздействия яркого весеннего солнца, госпожа Чернова отправилась в Бивхейм, радуясь про себя погожему дню и предстоящему визиту в Эйвинд.

С нею ушел Стен, важно сообщивший о неких срочных делах, под этим предлогом улизнув от деятельной супруги.

Домовая осталась присматривать за мылом. Она порхала по кухне и тихонько напевала то ли старинные песенки, то ли заклинания, призванные улучшить продукт.

От сего увлекательного процесса ее отвлек нетерпеливый стук дверного молотка. Она поморщилась и решила не обращать внимания на назойливого посетителя, однако гость попался весьма настойчивый и продолжал колотить в дверь.