Любовь до полуночи

Хотя сигара оставила ужасный вкус на ее губах, она поймала себя на мысли, что, возможно, на его губах этот вкус гораздо лучше. А потом ей пришлось бороться с собой, чтобы не смотреть на его рот. Оливер намного усложнил эту задачу – подавшись вперед, он поднял сигару, провел ею над верхней губой, а затем просунул запечатанный конец между зубами.

Что-то в непринужденной интимности этого акта, в том, что он так легко положил себе в рот сигару, на которой осталась ее слюна, – как будто они были старой супружеской парой, – заставило ее сердце биться сильнее, но она изо всех сил контролировала каждую клеточку своего организма, чтобы скрыть это, когда он перекатил сигару одними губами справа налево.

Не самый худший вариант закончить свои дни, если ты сигара.

Стоп!

Несмотря на легкую улыбку, его взгляд стал неестественно напряженным. И Одри необъяснимо занервничала.

– Итак, – начал он, словно это была одна из партий в покер, – если мы не друзья, тогда кто мы?

Она слегка поперхнулась своим шампанским:

– Прости?

– Я принимаю твое утверждение, что мы не друзья. Но тогда мне интересно, кто мы друг другу.

Одри почувствовала себя трусливым зайцем в свете автомобильных фар. Она знала, что это недостойно, и точно представляла, как чувствует себя зверек, наблюдая за неизбежным приближением своей судьбы.

– Все это время два обстоятельства определяли для меня наши отношения… – Он произнес слово «определяли», как будто оно означало «ограничивали». – Одно из них то, что ты была женой моего друга. Теперь – в результате трагедии – этого обстоятельства уже не существует. А другое – наша дружба. Видимо, ее тоже больше нет. Так вот скажи мне, Одри… – он наклонился вперед, поболтал содержимое своего бокала и пристально посмотрел ей в глаза, – на какой именно стадии мы сейчас находимся?

Глава 5

Омар, кальмары, морская капуста и тушеные анчоусы

Внутри у Одри все сжалось от напряжения. Она должна была это предвидеть. Он не зря был мультимиллионером – больше всего в Оливере она ценила его острый ум.

Она тщательно разгладила юбку:

– Мы… знакомые.

Отлично. Да. Хорошее нейтральное слово.

Он подумал, кивнул, и она решила, что в безопасности. Но неожиданно траектория полукивка изменилась, и он замотал головой:

– Нет, это не подходит. Я обычно не трачу столько времени – и уж точно, столько денег – на простых знакомых.

– Компаньоны? – прохрипела Одри, делая глоток шампанского.

– Определенно нет. Это предполагает бизнес. А когда мы вместе, о делах я думаю в последнюю очередь. Именно поэтому я так люблю наши рождественские встречи.

– Тогда кто мы, по-твоему?

Он задумался.

– Наперсники.

Оливер, конечно, многим делился с ней, но они оба знали, что это не было взаимно.

– Как насчет соратников? – парировала она.

Он поморщился:

– Скорее спутники. В буквальном смысле.

Нет. От этого у нее в голове проявлялся слишком живой образ.

– Подельники?

Он рассмеялся, но его глаза оставались серьезными.

– А как насчет родственных душ?

Слова. Скрытый смысл. Это было слишком.

– Почему ты это делаешь? – напряженно прошептала Одри.

– Делаю что?

Что именно это было? Флирт? Давление? Она смотрела на него и надеялась, что ее лицо не было таким же мрачным, как голос.

– Будоражишь.

Он осушил последние капли «Кристалл» из своего бокала.

– Я просто пытаюсь встряхнуть тебя и вытащить из холодного безразличия, с которым ты ведешь этот разговор.

– Я не хотела показаться безразличной. – Или холодной. Хотя это определение в свой адрес она уже слышала от Блейка. Когда он бывал гадким.

– Я знаю, что ты не хочешь, Одри. Это единственная причина, почему я не сержусь на тебя. Это техника выживания.

– Угу… – Она нахмурилась в надежде скрыть от него, что он был на сто процентов прав. – И что я же стараюсь пережить?

– Этот день? – Он посмотрел на нее долгим изучающим взглядом. – Может быть, меня.

– Не обольщайся.

Четыре официанта спустя точно выверенное время прибыли со вторым блюдом морепродуктов, обещающим новые вкусовые впечатления. Двое из них убрали со стола грязные тарелки, а двое других поставили перед ними украшенные переливающимися водорослями деревянные чашечки, внутри которых лежали морские закуски. Одинокая клешня омара, кальмар на слое икры, выложенные веером какие-то мелкие тушеные рыбешки и…

Одри наклонилась, чтобы получше рассмотреть.

– Это криль?

Оливер усмехнулся, и это разрядило напряженность, которая нависла между ними толстым слоем, как пресловутый планктон.

– Не спрашивай. Просто попробуй.

Что бы это ни было, оно было великолепно. Непривычная текстура, но бесподобный вкус. Пока она не добралась до клешни омара.

– Вот это да…

– Здесь они действительно превзошли самих себя.

Все это разнообразие легко запивалось прохладным испанским вином «Вердельо», которое волшебным образом появилось перед каждым из них. Но когда на их стилизованной деревянной посуде не осталось ничего, кроме шелухи от клешни и водорослей, разговор пришлось возобновить из-за отсутствия другого выбора.

– Одри, мы знакомы с тобой целых пять лет. Восемь, если считать с самого начала.