Любовь – это боль (ЛП)

Она ударила его по лицу так сильно, что его голова откинулась назад от удара. Звук в тихой комнате был похож на выстрел.

— Разве ты не знаешь, что я ненавижу холод? — выплюнула она.

Кто-то выругался, и только тогда Елена заметила парня в кожаной куртке, стоящего позади Викинга.

— Подумай, прежде чем что-либо делать, — предупредил он.

— Вон, — прорычал Викинг. — Сейчас же, Боран.

Елена сглотнула, затем стала искать способы убежать. Их не было. Она была в ловушке, и ее вот-вот собирался уничтожить зверь-убийца.

Викинг, слизнул каплю крови, выступившую на губе, ухмыльнулся.

— Ты пролила первую кровь. Я пролью последнюю.

Он схватил ее пиджак и разорвал его надвое. Она вскрикнула, когда он повернул ее и прижал лицом к стене.

Его дыхание было горячим на ее ухе, когда он прижался к ней.

— Ты пожалеешь об этом. — прошептал он.

Глядя в его глаза, полные ненависти, она поняла, что от человека, который когда-то сжег бы для нее весь мир, ничего не осталось. Он снова вскрыл раны в тех местах, которые, как она думала, уже покрылись шрамами.

— Я уже это сделала, — призналась она.

Он прижался к ней, и она почувствовала его твердость на своей заднице. Она не знала, кого из них это удивило больше. Судя по его проклятию, наверное, его.

Ее сердце колотилось в горле. Она чувствовала себя промерзшей до костей, и ее сердце болело. Это был не тот мужчина, которого она знала. Иногда они оба могли быть горячими. У Викинга были проблемы с гневом, а она, ну, она была импульсивной и делала то, о чем позже сожалела. По крайней мере, до того, как вышла замуж за Лоренцо, который, используя дочь против нее, подрезал ей крылья.

Каким бы болезненным и извращенным это ни было, столкновение с Викингом снова заставило ее почувствовать себя полностью живой впервые за долгое время. Он может думать, что держал ее в плену, но для Елены была большая разница, что в плену ее держал он, а не Педро. Если и было одно, на что Викинг был не способен, так это причинять ей боль.

Он дернул ее за волосы, изогнув шею, а затем впился зубами в ключицу, отмечая ее. Слезы навернулись на глаза, но она отказывалась хныкать. Плач никогда не приносил пользы. Он только делал тебя слабым. А когда ты выглядел слабым и уязвимым, ты практически приглашал людей причинить тебе боль и обидеть тебя.

Она задрожала, когда его зубы заскребли по кости, но не пошевелилась. Не то чтобы она могла, когда он прижимал ее к стене.

Затем Викинг отпустил ее, его рваное дыхание заполнило комнату, и отошел, глядя на нее так, словно она была грязью под его ногами.

— Пришло время попробовать свое собственное лекарство. Привыкай к своему новому жилищу, принцесса, — прорычал он. — Ты никогда его не покинешь.

Это была извращенная версия того обещания, которое он дал ей много лет назад.

Привыкай к нам, принцесса, я тебя никогда не покину.

Она держалась, пока он не захлопнул за собой дверь, оставив одну в комнате, холодной, как склеп. В непроницаемой стене, которой она окружила себя, образовалась трещина, и она упала на матрас.

Викинг Скарсгард.

Моя любовь.

Моя жизнь.

Мой похититель.

Глава 13

Викинг

Он не должен был ее трогать. Тем более, что Елена была почти полностью обнажена. Боран рассказал ему, как они нашли ее в подвале Педро. Его глаза вспыхнули, но он сдержал свой гнев. Почему его должно волновать то, что Педро собирался отдать ее своим людям? Она доигралась. Вот что с тобой случается, если ты доверяешь Морелли. Елена заслужила все, что он запланировал для нее. Это уже не имеет значения. Теперь она была его, обманутая и похищенная для того, чтобы делать с ней все, что ему заблагорассудится. Таков был их мир: кто не успел, тот опоздал.

Тем не менее, прикасаться к ней было ошибкой. Одно прикосновение и запах кожи Елены вернули его на шестнадцать лет назад. Даже тогда все, что требовалось, одно прикосновение, один взгляд — и он бросал все и вся, чтобы взять ее. Исчезала причина, по которой они ссорились, каждая гребаная работающая клетка мозга вылетала прямо в окно.

Он вспомнил, как несколько недель назад снова увидел Елену после стольких лет. В коротком платье, туфлях на каблуках с шипами, с прической за сто долларов, с наманикюренными ногтями, под которыми не было и следа машинного масла. От его кареглазой девушки не осталось ничего. Девушки, которая не вылезала из джинсов и кроссовок. Девушки, которая раньше имела привычку проводить время в его гараже, передавая инструменты, когда он работал над своим байком. Она тоже была намного худее, чем он помнил. Нет, Елена Морелли стала всем, что когда-то сама ненавидела — красивая кукла высшего класса, не что иное, как эскортница для мужчины.

Как сказал Кристоф: узнай свою слабость, а затем вырежи ее, как болезнь. Именно так он и поступит. Он ампутирует Елену из своей жизни, как больную конечность при гангрене.

Он протолкнулся мимо Борана, который маячил в коридоре.

— Чертова гангрена.

Боран посмотрел на него.

— Гангрена?

Отлично.