Любовь – это боль (ЛП)

Викинг Скарсгард теперь был в ее истории одновременно и рыцарем, и злодеем.

Вспоминая, как сегодня утром тело отреагировало на него, Елена почувствовала, что краснеет. Это было чистое безумие. Даже по прошествии всего этого времени, хотя ее сердце и мозг знали, что между ними все кончено, тело тосковало по Викингу. Он был единственным мужчиной, с которым она когда-либо спала. Ни до, ни после него никого не было. Он был так терпелив с ней в первый раз, делая все возможное, чтобы не причинить ей вред, давая ей почувствовать себя комфортно. Эта нежность длилась недолго, но она и не хотела этого. Как только ее тело привыкло к его размеру — а он был большим во всех отношениях — Викинг отпустил поводья. Он владел каждым сантиметром ее тела, брал то, что хотел, давая взамен все, что было нужно. Находиться рядом с ним и не прикасаться к нему было невыполнимой задачей. Они сказали, что лучшие друзья девушек — бриллианты, для нее это был Викинг. Он был ее лучшим другом, ее любовником, ее всем. Никогда за миллион лет она не ожидала, что они так закончат — от самого высокого максимума до самого низкого минимума.

Она плотно закрыла дверь в переулок воспоминаний и сосредоточилась на Вики. Она в порядке? Она отреагировала на сообщение Елены, которое являлось сигналом бедствия от ее имени, и — как и было условлено — выбросила свой телефон. Вики должна была стать неотслеживаемой, чтобы Педро не смог ее найти. К сожалению, это означало, что Елена тоже не смогла с ней связаться. Вики должна была найти Викинга, как только получит это сообщение. Однако Викинг не упомянул о ней, и, узнав, что это он бросил ее в это сырое место, она была слишком озадачена, чтобы спросить. Елена знала, что он никогда ее не простит, но ей нужно было увидеть свою дочь. Нужно было знать, что с Вики все в порядке.

Когда она подумала, что еще один день пройдет без еды, пришел Боран или как там звали этого язвительного придурка.

— Вставай, коварная роза.

— Я-я замерзла, — сказала Елена, стуча зубами. — Можно мне, пожалуйста, одеяло?

— У меня есть восхитительный сухой хлеб и вода дневной выдержки, — сказал он, игнорируя ее просьбу. — Сначала я хотел принести тебе турецкий чай, лучший чай в мире, но потом решил, что твой напиток должен быть похожим на твое сердце. Знаешь, такой холодный. Просто ледяной.

Единственная лампочка осветила его темные как смоль волосы и сшитый на заказ костюм. Елена уловила на его шее отблеск золотой подвески с полумесяцем и звездой.

Ее рука легла на кулон в виде льва. Цепочка была на ее шее с того дня, как ее надел Викинг. Однако прямо сейчас она подумала об использовании его острого конца, которым хотела выколоть ему глаза.

Боран подошел к ней и поставил перед ней поднос и чашку.

Сев на матрасе, она потянулась за чашкой. Сердце Елены упало, когда она увидела, что это действительно простая вода. Холодная вода. Очевидно, никакого кофе или чая для нее, чтобы согреться.

Скрестив руки на груди, он прислонился к стене. Его темные глаза изучали ее так, словно она была какой-то диковинкой, которую он не мог понять.

— Итак, ты легендарная Елена? Та, которая вышла сухой из воды.

Судя по его тону, он хотел, чтобы она исчезла.

Медленно она поднялась на ноги. На секунду мир закружился, но она проигнорировала это. Возможно, это единственный шанс выбраться из этого склепа. Хотя Боран был высоким и подтянутым, у него не было мускулов Викинга, а это означало, что у нее был шанс одолеть его.

Его брови нахмурились, когда она подошла к нему, держа в руке осколок стекла.

— Если ты не отведешь меня к моей дочери, я перережу тебе горло.

— Сейчас? — он приподнял бровь.

Прежде чем он успел моргнуть, она прижала осколок к его горлу. Он даже не вздрогнул. Либо он устал от жизни, либо по-настоящему был бесстрашен. Елене вспомнились слова ее матери.

Людям без страха просто нечего терять. Если тебе нечего терять, значит, тебе нечего любить. Если у тебя нет ничего, что ты любил, ты уже мертв внутри или, возможно, просто хочешь умереть.

Она задавалась вопросом, было ли это правдой.

— Как я уже сказала, мне нужно поговорить с дочерью.

— Дай угадаю. Я помогу тебе с этим?

По крайней мере, он был догадливым.

— Бинго.

Прижав к нему осколок, она кивнула в сторону двери.

Он вздохнул и пошел. Ей приходилось практически вставать на цыпочки, чтобы не отставать от него. Ее сердце затрепетало, когда он открыл дверь. Она почти почувствовала запах победы, путь к своей сладкой свободе.

Боран остановился на ступеньках и, вытянув шею, посмотрел вверх на лестницу.

— Что именно ты планируешь делать после того, как поднимешься наверх? Ты в доме Кристоффа Романова. Здесь дюжина солдат. Любому из них насрать, если ты перережешь мне горло. Они убьют тебя, как только заметят. Итак, каков твой план?

О нет.