Любовь – это боль (ЛП)

Викинг встал с кресла и поставил рюмку на стол. Следуя за Бораном, он не мог не заметить, что Кристофф и Соколов пошли за ним. Все больше и больше людей, видя его приближение, уступали дорогу. Викинг миновал главный зал и вошел в гостиную. Напряжение в комнате было ощутимым. В центре этого находилось проклятие его существования, причина, по которой Викинг был втянут в скандал на глазах у Пахана. С демонстративно непокорным выражением лица на кофейном столике сидела Елена. Его взгляд ожесточился, когда он увидел ее ушибленную щеку. Вошла Катя с чем-то вроде пакета замороженного горошка и, отдав его Елене, посмотрела на Василия, стоявшего в другом конце комнаты. Кровь залила его белый воротничок, отчего он стал темно-бордовым. Между женщинами и людьми Василия стоял Юрий со своей командой, превосходящей численностью русских.

Викинг дал подбородком Юрию знак отойти. Этот человек был предан до мозга костей и всегда поддерживал их. Речь шла не только о Елене и о соблюдении границ, когда вы были гостем в чьем-то доме. Но и о том, чтобы показать Василию, что этот дом и все вокруг — это территория Романова. Боран стратегически встал перед Катей, защищая ее от людей Василия и напоминая Викингу о другой причине, по которой комната была забита их людьми. В каком-то смысле это было также для защиты их нового альянса. Василий будет мертв если совершит такую глупость, как ударить Елену или прикоснуться к Кате каким-либо образом. Кристофф пленных не брал. И Викинг не стал бы, если бы кто-нибудь коснулся розовых волос на ее голове.

Василий, похоже, этого не понял. Его, должно быть, в детстве мама уронила на голову, потому что он произнес слова:

— Сука заставила меня истекать кровью. Я требую кровь за кровь.

Так было у них. В данном случае это означало, что Василий заявляет о своих правах на Елену. Викинг напрягся, но знал, что лучше не реагировать. Девушка не могла скрыть страха в своих глазах, когда смотрела на него.

— Что?

Возмущенный возглас Кати заставил Кристоффа сделать знак Борану.

— Уведи ее отсюда.

— Я никуда не пойду…

Дальнейшие слова Кати были заглушены, когда Боран перебросил ее через плечо и вынес из комнаты.

Викинг ждал решения Кристоффа. Как лидер, это должен был сделать он.

Кристофф посмотрел ему в глаза и во взгляде был вызов.

— Кровь за кровь — наш путь. Таким образом, Василий имеет право потребовать свой фунт мяса и крови (прим.: фунт мяса, Шейлоков фунт мяса — крылатое выражение из драмы У. Шекспира «Венецианский купец», которое означает тяжелое, несправедливое требование).

Елена выглядела странно облегченной. Потом Викинга осенило. Она думала, что отделается простой поркой. Ему было немного жаль разрушать ее мечту.

— Она мать моего ребенка, — напомнил Викинг своему другу. Только вот сейчас Кристофф был не его другом. Он выступал в качестве лидера самой большой Братвы на Западном побережье.

— Тем не менее, она не твоя кровь, — сказал Кристофф. — Только жена попадает под твою защиту и занимает более высокую позицию, чем бригадир, если женщина не является твоей кровью.

Как будто Викингу нужно было напоминание. Все знали, как это работает. По этой причине Кристофф держал Катю на коротком поводке. Поскольку она не была его кровью или женой, любой мужчина, у которого были яйца, мог использовать ее как пешку против него, просто, чтобы разворошить осиное гнездо. Как этот ублюдок Василий сейчас поступал с Еленой. Он мог получить ее. Почему это вообще должно заботить Викинга? Разве он не хотел, чтобы она страдала? Василий устроит ей жесткую езду. После того, как он закончит с ней, от Елены ничего не останется.

Перед ним возник образ семнадцатилетней Елены, когда они впервые встретились. Какой сильной и напуганной она выглядела, держа в руках раненую собаку, над которой издевались хулиганы. Такая смелая, с поднятым подбородком вверх и с ножом в руке, она пригрозила убить Викинга первым. И вот они снова вместе, на этот раз над ней издевается мужчина, гораздо более опасный, чем тот подонок в глухом переулке. Ты не можешь ударить бригадира и выйти сухим из воды. Елена должна столкнуться с последствиями. Эта сделка с Соколовым была слишком важна, чтобы испортить отношения из-за женщины, которая для него не значила ничего, кроме как служила объектом мести. Викинг как раз собирался сказать это, когда сделал нечто глупое — он открыл свой большой рот.

— Он не может ее получить. Она моя. Она может быть злой, кровожадной ведьмой, но она моя ведьма. У нас есть незаконченное дело.

В комнате воцарилась тишина, которая заполнила каждый угол, каждый сантиметр пространства между ним и Кристоффом. Викинг говорил себе, что делает это для Вики. Его дочери нужна была мать. Кроме того, он никогда не отступал. Это было просто не в его природе.

Глаза Кристоффа сузились.

— Готов ли ты заплатить цену, чтобы сохранить ее за собой?