Любовь – это боль (ЛП)

Он снял с себя одежду и, уложив Елену под одеяло, прижался к ней сзади. Дрожь сразу прекратилась. Ледяные пальцы ног прижались к его икрам. Еще раз вздохнув, Елена расслабилась напротив него, чего он не мог сказать о себе. Его жена, может быть, и устала, но он — нет. Его член, прижатый к ее заднице, оставался твердым и кричал от боли. Восхитительный аромат окутал его, и Викинг не мог не поцеловать ее лопатку. Глупая ошибка. Простого поцелуя было недостаточно. Только не с ней. Поймав себя за размышлениями о том, следует ли ему трахнуть ее сзади или в миссионерской позе, Викинг выругался и заставил себя лежать неподвижно.

«Разум сильнее тела. Гребаный разум сильнее тела».

Он повторял это снова и снова, пока, наконец, не почувствовал, что напряжение начинает покидать тело. Его глаза почти закрылись, когда Елена захныкала. Возможно, ей снова стало холодно. Викинг притянул девушку к себе ближе, но ее беспокойство не исчезло. Затем она начала говорить во сне. Он почти забыл о том, что она это делает.

— Забрал ее…

Он нахмурился, когда она монотонно повторяла имя их дочери.

Елена ахнула.

— Не забирай ее. Нет, нет, нет.

Викинг повернул ее к себе лицом. Теперь ее глаза были широко открыты, но она, казалось, не замечала его. По лицу Елены текли слезы.

— Он забрал ее, — выдохнула она. — Не забирай мою маленькую девочку. — ее глаза были огромными, наполненными слезами, когда она все еще находилась в объятиях кошмара.

— Проснись. — он нежно потряс ее за плечо.

— Что угодно, — прошептала она. — Я сделаю все, что ты захочешь. Надену все, что захочешь. Сяду на диету. Верни ее. Пожалуйста, верни ее. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Викинг не мог заставить ее проснуться. Через некоторое время Елена снова заплакала. Он обнимал ее, пока она рыдала у него на груди. Ему не нужно было уметь читать мысли, чтобы понимать, о чем идет речь.

Разве ты не этого хотел?

Видеть ее в боли?

Да…

Тогда почему ее рыдания разрывали ему сердце? Почему они делали его кровожадным? Почему они заставляли Викинга желать за нее отомстить, хотя именно Елена его предала?

— Надеюсь, оно того стоило, — сказал он хриплым голосом. — Надеюсь, эти модные автомобили, большой особняк и власть, которая была с этим связана, того стоили.

Когда она снова заплакала, Викинг впервые задумался, была ли ее жизнь с Лоренцо такой прекрасной. Тот был известен своим скрытным и странным образом жизни, а также был известен как доминирующий ублюдок с проблемами контроля. Судя по всему, он контролировал не только семейный бизнес Морелли, но и свою жену. Это была самая жестокая вещь в мире — держать ребенка вдалеке от матери. Если бы Викинг был немного большим засранцем, то сам бы подумал об этом, но он не мог. Он никогда бы не смог причинить этим боль своей дочери. И хотя Викинг никогда бы не признался об этом вслух, он также никогда не смог бы использовать этот козырь против Елены.

Он помнил, как хорошо им всегда было вместе. Ему нравилось, как она прижималась к нему, и в то же время обижался на нее. Его также задевало то, что Елена выбрала деньги и власть вместо него. Но больше всего Викинг ненавидел себя за то, что все еще любил ее.

Елена

Она проснулась с ужасной головной болью. Держась за голову одной рукой, Елена медленно пыталась открыть глаза, на которых, казалось, сидел слон. Когда ее взгляд сфокусировался, то обнаружила, что смотрит в прищуренные бледно-голубые глаза.

— Рад, что ты, наконец, проснулась.

Викинг выглядел безупречно, одетый в черный костюм. Это только заставило ее почувствовать себя еще более растрепанной. Расправив на себе одеяло, Елена села в постели, опершись спиной на подушку и пытаясь выглядеть хоть немного пристойно.

— Интересная была ночь.

И что он имел в виду?

— Гм, да. Думаю, я не создана для того, чтобы пить. На самом деле, думаю, что больше не буду пить до конца своей жизни.

В его глазах появилось странное выражение.

— Я не говорил о том, что ты напилась в стельку.

Она вздрогнула.

— Ну… — этого нельзя было отрицать. — Мне кажется, нам нужно держать это втайне от Вики. Ей не пойдет на пользу знать, что ее мать была пьяницей.

— Я говорил о твоем сне.

Мир на секунду перестал вращаться.

— Что ты имеешь в виду? — о, Боже. Что она ему сказала? Елена ломала голову, пытаясь представить, но понятия не имела, что это могло быть. Время от времени у нее случались разговоры во сне. Она не могла вспомнить, когда в последний раз ей кто-то об этом говорил, потому что со времен Викинга не проводила ни с кем ночь.

— Ты сказала кое-что интересное.

Елена подтянула вверх одеяло и согнула колени.

— Что бы я ни сказала во сне, ты не можешь относиться к этому серьезно. Мне, наверное, снились какие-то глупости.

— Как по мне, так это больше походило на кошмар.

Это было еще хуже. Тем не менее, она попыталась улыбнуться, хотя улыбка вышла явно натянутой.

— Ну, эм-м, если это все, то я хочу принять душ. Поэтому… — просто уйди, пожалуйста.