ЛЮБОВЬ ГЛУПЦА

— Вы говорите, что заметили что-то в тот вечер. — Эту вашу догадку вы вывели только из их поведения тогда?

— Нет, были и другие факты, подтверждавшие это предположение. Не знаю, спали ли вы, но я не спал и видел, как они целовались.

— Наоми знает об этом?

— Знает. Я ей после сказал. Я просил ее порвать с Кумагаем. Я не хочу быть игрушкой… Я сказал, что иначе я не женюсь на ней…

— Женюсь?!

— Ах да. Я должен рассказать вам о наших планах. Я хотел обо всем откровенно рассказать вам и жениться на Наоми. Она говорила, что вы великодушный человек и, если мы расскажем вам о нашей любви, вы согласитесь. Я не знаю, как на самом деле, но, по рассказам Наоми-сан, вы хотели только дать ей образование и воспитать ее. Она говорила, что хоть и живет с вами, но вовсе не обязана выходить за вас замуж. Кроме того, между вами и Наоми-сан большая разница в летах, и поэтому она не уверена, будет ли она счастлива, если станет вашей женой…

— И это… это говорила Наоми?

— Да, и много раз твердо обещала в ближайшее время поговорить с вами, просила подождать еще немного, она все устроит, и мы поженимся. Обещала порвать с Кумагаем. Но все это была ложь. Наоми-сан с самого начала вовсе не собиралась выходить за меня замуж.

— Пожалуй, у нее и с Кумагаем такая же договоренность?

— Не знаю, но думаю, что нет… Наоми-сан все быстро надоедает, да и Кумагай — человек несерьезный. Он не так прост, как я…

Странно, с самого начала я не испытывал ненависти к Хамаде, а чем больше я его слушал, тем больше сочувствовал ему. «Больные одной болезнью сострадают друг другу», — гласит известная поговорка. Тем большую ненависть я испытывал к Кумагаю.

— Хамада-кун, как бы то ни было, разговаривать здесь неудобно. Пойдемте куда-нибудь, пообедаем и поговорим за едой. Я хочу еще о многом от вас услышать!

В европейском ресторане обстановка неподходящая, и мы направились в ресторан «Мацуаса» на побережье Омори.

— Значит, вы не пошли сегодня на службу? — спросил Хамада. Он говорил уже гораздо спокойней, как будто у него, наконец, свалился камень с души.

— Да, вчера я тоже там не был. Сейчас в конторе много работы, и то, что я не являюсь, очень плохо, но позавчера я был в таком состоянии, что никак не мог работать…

— Наоми-сан знает, что вы поехали сегодня в Омори?

— Я ей сказал, что еду на службу. Вряд ли она догадывается, что я поехал в Омори. Я хотел обыскать ее комнату, может быть, найти любовные письма…

— А, вот как! А я думал совсем другое, — что вы пришли специально, чтобы поймать меня… А вдруг Наоми-сан поехала вслед за вами?

— Нет, насчет этого не беспокойтесь… Я не оставил ей ни одежды, ни денег. Она ни шагу не может сделать из дому. В таком виде она даже к воротам не может выйти.

— В каком виде?

— Вы, наверное, знаете ее красный халат?

— Ах, в этом!..

— Да, в одном халате. Я не оставил ей даже оби. Так что не беспокойтесь. Зверь заперт в клетке.

— Представляете себе, что было бы, если бы там, в комнате, появилась Наоми-сан? Поднялась бы такая буря…

— Когда Наоми назначила вам свидание?

— Позавчера… В тот вечер, когда вы за нами следили. Я был тогда очень расстроен, и, чтобы утешить меня, Наоми сказала, что приедет послезавтра в Омори. Конечно, я и сам виноват… Нужно было порвать или с Наоми-сан или с Кумагаем, но я не смог. Страдая от собственного малодушия, я совсем пал духом и уныло плелся за ними. Я обманут Наоми-сан по собственной глупости!

Мне казалось, будто это не Хамада говорит, а я сам. Войдя в помещение «Мацуасы» и усевшись напротив Хамады, я почувствовал к этому юноше даже нечто вроде симпатии.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

— Хамада-кун, вы честно рассказали мне обо всем, и у меня стало легче на душе. Давайте выпьем! — Я придвинул к нему бокал.

— Кавай-сан, вы простили меня?

— Простил или не простил — какое это имеет значение? Наоми обманула нас обоих. Раз вы не знали о моих отношениях с ней, значит, не виноваты. Вот и все!

— Благодарю вас! Вы меня успокоили.

Однако Хамада все еще казался смущенным. Я пододвинул к нему бокал, но он не пил…

— Простите, но разве вы не родственник Наоми-сан? — не глядя на меня, застенчиво спросил он.

— Нет, вовсе не родственник. Я уроженец Уцуномия, она же — чистокровная токиоска. Семья ее и теперь живет в Токио. Наоми хотела поступить в школу, но по семейным обстоятельствам не могла. Мне стало жаль ее, и, когда ей было пятнадцать лет, я взял ее к себе.

— А теперь вы женаты?

— Да, мы получили согласие родных и с той, и с другой стороны и проделали все формальности. Правда, Наоми было тогда шестнадцать лет, и я считал ее слишком молодой, было бы странно требовать от нее, чтобы она стала заправской замужней дамой. Она тоже не хотела этого, Мы решили некоторое время жить как двое друзей…

— Ах, вот как! Это и есть источник всех недоразумений… Никогда не подумаешь, что Наоми-сан замужем. А так как она сама не говорит об этом, мы и оказались обманутыми!