Любовь и деньги

А сам он, его клиенты и партнеры фирмы теперь были богаче, чем прежде. Они сумели сделать деньги, сыграв и на повышении, и на понижении.

– Ты когда-нибудь ошибаешься? – спрашивали его теперь уже не одна Диди, а, наверное, человек сто.

– Конечно, – отвечал Слэш, но он уже сам в это не верил.

К концу 1970 года в ходу было слово «рецессия», и старая гвардия переживала большие неудачи. Индекс! Доу-Джонса упал ниже 650 пунктов, и Пенсильванский центральный банк объявил себя банкротом, что потрясло всю экономику страны. Была близка к разорению «Хейден Стоун», одна из старейших, наиболее престижных фирм, надежно обеспечивающих сохранность вкладов, в которой так много процентов заработал старый Джо Кеннеди. Люди толковали о пришествии Судного дня. Люди испытывали страх. Но они поняли, что Слэш один из немногих, кто видел и прочел надпись на пиру Валтасара.[13] Его клиенты были в безопасности, и их огромные доходы не потерпели никаких убытков. Собственный доход Слэша был тоже надежно защищен, и с какими бы оговорками люди раньше ни относились к биржевой политике Слэша, теперь сомнения, по-видимому, испарились совершенно.

– В 1929-м я не понял, к чему идет дело, – сказал Лютер, поздравляя Слэша с умением предвидеть и проявлять решительность. – А ты усмотрел. Ты понимал, что к чему.

– Да, у тебя есть башка на плечах, не то что у меня, – признался Эндрю Мэкон, рассказав, что, хотя у него хватило разумения продать акции, он не выдержал и снова их купил и сейчас остался на бобах.

– Я знала, что ты поступаешь правильно, – говорила Диди. Она знала также, что все ее друзья с тревогой взирают на то, как истощаются их вклады. Ее богатые друзья стали разговаривать как бедняки. Но Слэш был в полной безопасности. И если бы Слэш занимался ее трастовым фондом, понимала Диди, то и она бы всегда была в безопасности и еще больше разбогатела. И больше, чем когда-либо прежде, Диди хотела, чтобы Слэш инвестировал ее деньги. И решительнее, чем когда-либо раньше, Слэш, невзирая на просьбы, отказывался это сделать.

В глубине души он все еще не совсем верил в то, что мальчик-сирота из приюта святого Игнатия сумел окончательно завоевать принцессу с Парк-авеню. Он не хотел подвергать деньги Диди и малейшему риску, и не только ее деньги, но и ее чувство к нему. Он помнил, что говорил ему Ричард Стайнер, и хотя всячески в душе оспаривал его, однако некая частица его существа всегда была на страже, всегда чего-то опасалась. Один неверный шаг, боялся Слэш, и Диди вновь отринет его в ту область небытия, откуда он возник.

Поздравляли даже Ланкомы. И отец и сын осыпали Слэша комплиментами за его знание рынка и своевременное чутье. И впервые с тех пор, как он стал работать на фирму, ему была предоставлена полная свобода действий.

– Что бы вы ни затеяли, какое бы ни избрали направление, – сказал Трип Слэшу, и его широко распростертые руки символизировали безграничную поддержку всем новым начинаниям Слэша, – фирма «Ланком И Дален» вас поддерживает. На все сто процентов.

Казалось, что и на этом, самом трудном участке взаимоотношений соблазнитель Слэш одержал полную победу.

Начиналось новое десятилетие, медведи выгоняли быков с их облюбованных биржевых пастбищ, Доу низринулся, как камень, вниз и, наконец, остановился на отметке 631. Цена золота упала ниже официального курса тридцать пять долларов за унцию. Брокерские фирмы влачили жалкое существование, совместные фонды были вытеснены из обращения, кредитные ставки над денежные займы возросли, спираль инфляции вышла из-под контроля.

Слэш все предвидел и понимал, что в этой кризисной обстановке можно сделать большие деньги. Он чувствовал, что в воздухе пахнет деньгами. А кроме того, теперь он был не только обожающим мужем, но и отцом двоих детей, которые значили для него все.

И как охотник в опасных джунглях, Слэш преследовал своего зверя по пятам. Он изучал страницы журнала «Бэррон», учитывал все слухи на Уолл-стрите, пускал в дело все обрывки разговоров, подслушанные на вечерах, вникал во все сводки о полученных прибылях и понесенных убытках, определял заказы, тенденции, пристрастия, взлеты и падения. Семидесятые приветственно взмахнули рукой, величайшие успехи Слэша были еще впереди. Их корни уходили в прошлое, в его одинокое детство и в дружбу с одним из его старейших приятелей, с человеком, которому он когда-то спас жизнь.

V. ДИОР БИРЖИ