Любовь и долг

– Вы заплатили вперед только половину моего гонорара, – напомнил Боше. – Мы уже отъехали достаточно далеко от Орлеана, так что, полагаю, я выполнил свой долг.

– Вы мошенник!

– Вы меня оскорбили, мадемуазель. – У Боше задрожал подбородок. – Но лучше уж я буду мошенником, чем мертвецом.

Дезирэ стало не по себе: она остается одна в чужой стране – не очень-то веселая перспектива. Но она взяла себя в руки и сказала с ледяной холодностью:

– Как пожелаете, месье. Не сомневаюсь, что обойдусь без компании ленивого пьяницы. – Отвернувшись от Боше, она попросила Пьера достать из коляски ее чемоданы.

Несмотря на возражения кучера, она все еще надеялась, что сможет сесть верхом на одну из лошадей, тем более что у нее был с собой костюм для верховой езды.

Неожиданно она обратила внимание на то, что Боше о чем-то шепчется с Пьером.

– В чем дело? – осведомилась она.

– Я же сказал, что оставляю вас. – Боше выхватил из коляски свой чемодан и сунул его Пьеру. – Возьми и постарайся как-нибудь его пристроить.

Дезирэ бросилась к лошадям, но Боше преградил ей дорогу.

– У вас нет на них прав! – Лицо Дезирэ покрылось красными пятнами.

– Ошибаетесь, – хихикнул Боше. – Лошади, конечно, были наняты за ваши деньги, дорогая, но, поскольку они не могут довезти нас до Витории, полагаю, наш контракт можно считать расторгнутым.

– Да вы просто вор! – в негодовании воскликнула Дезирэ.

– Я не собираюсь оставлять их себе, – парировал Боше. – Я верну их в конюшню месье Ламонта. Так что вам незачем ему писать.

– Вы что же, ждете, что я вас за это еще и благодарить буду?

– Ваш тон неуместен, мадемуазель.

Возражать было бесполезно. У этого человека нет чести, и она не станет унижаться, вступая в перебранку.

Она попробовала поднять свои чемоданы, но поняла, что оба ей не донести.

– Пьер, – обратилась она к кучеру, – ты мне поможешь?

– Он ничего не понесет! – Торжествующие нотки в голосе Боше ошеломили ее.

– Ты тоже возвращаешься? – Дезирэ в ужасе взглянула на Пьера.

Тот опустил голову и кивнул.

– Проводи меня до Бургоса, и я тебя щедро вознагражу, – попросила она, поступаясь своей гордостью.

– Мне правда жаль, мадемуазель, – переминаясь с ноги на ногу, ответил Пьер. – Я бы помог вам, но месье Ламонт шкуру с меня сдерет за эту коляску. Я могу потерять работу, если…

– Я ему все объясню…

– Моя жена ждет нашего первого ребенка. Если я не вернусь, она будет беспокоиться.

– Поехали, мы теряем время, – вмешался Боше и приказал Пьеру помочь ему взобраться на лошадь. Без седла и поводьев это было довольно трудно, но лошадь попалась смирная и Боше удалось сесть на ее широкую спину. Пьер направился к другой лошади и вдруг замешкался.

– Поедемте с нами, мадемуазель, – сказал он. Дезирэ покачала головой и обратилась к Боше:

– Верните деньги, которые я дала вам на хранение. – Приказание Дезирэ явно застало Боше врасплох, и Дезирэ поняла, что он намеревался ее обокрасть. – И все мои документы!

– Эй, отдайте все! – сурово приказал Пьер. Взглянув на сжатые кулаки Пьера, Боше вздохнул и повиновался.

– Благодарю. – Дезирэ бросила на Боше презрительный взгляд и отвернулась.

Гортензия настояла на том, чтобы в каждую рубашку был вшит потайной карман. Как только эти двое уедут, она хорошенько спрячет все ценности.

– Так вы не передумали, дорогая? – насмешливо спросил Боше, но его глаза все же смотрели виновато.

– Поезжайте, и пропадите вы пропадом!

Отвернувшись, она стала спокойно перекладывать в чемодан поменьше все, что ей могло понадобиться в дальнейшем путешествии.

Когда в мареве палящего солнца показались золоченые шпили Витории, Дезирэ поставила на землю чемодан и расправила затекшие пальцы.

Долина Витории лежала перед ней, как великолепный изумруд, среди окружавших ее гор. Королевская дорога на Мадрид пересекала ее с северо-востока на юго-запад. К сожалению, в этот час она оказалась пустынной – ни одного экипажа.

Сняв перчатки, она подхватила чемодан и пошла дальше. Какой смысл жалеть себя? Этим ведь не поможешь.

Как часто именно это говорил ей дедушка. Всякий раз, когда она терпела неудачу, сэр Уильям настаивал на том, чтобы она пыталась снова и снова, пока не добивалась успеха.

– Хотя ты и дочь нищей эмигрантки, в тебе также течет кровь Кавендишей. Так что покажи характер, Энн.

Дед с бабкой отказывались называть ее Дезирэ. Несмотря на протесты Коринны Фонтэн, они называли девочку ее вторым именем. В детстве это не волновало Дезирэ – мало ли какие причуды бывают у взрослых. Только когда выросла, она поняла, что это был один из способов уменьшить влияние матери.

Гостиница в Витории, которую ей рекомендовали, находилась недалеко от главной площади. Она называлась “Белая Богородица”, очевидно, в честь знаменитой статуи из яшмы, стоящей в нише над входом старой церкви Святого Михаила.

Дома в Витории были преимущественно каменные, многие – с эркерами. Совсем не таким она представляла себе испанский город. Если бы не жара, она вполне могла бы подумать, что вернулась в Англию.

Спросив дорогу, Дезирэ свернула на короткую улочку, но тут из дверей какого-то дома вышли двое мужчин и остановились, загородив дорогу.