Любовь и долг

– Какое тебе дело до моей безопасности? Я думала, ты мечтаешь от меня избавиться.

– Мечтал. Но я был неправ.

– Ты хочешь сказать, что можешь простить мое предательство?

– Я думаю, дорогая, мы должны простить друг друга. – Голос выдавал его волнение. – Потому что я знаю – если мы расстанемся, ни один из нас не будет счастлив. – Он протянул к ней руки. – Я люблю тебя.

– А я люблю тебя, Рафаэль. – Она прижалась к нему и положила голову на плечо.

– Я так по тебе скучал, – прошептал он ей в волосы. – Я хотел броситься за тобой, как только ты уехала. Но был уверен, что ты снова меня отвергнешь.

– В тот момент я, возможно, так и поступила бы. Тогда я не понимала, что сержусь на тебя не из-за Этьена, а из-за себя.

– Вот как?

– Арман догадался, что ты Эль Вердуго. Мне бы надо было это отрицать, а я растерялась. Я тебя предала. И справедливое отмщение за смерть брата не имело к этому никакого отношения. Я решила, что ты просто играл моими чувствами, и мне захотелось сделать тебе больно. В глубине души я сознавала, что Этьен – жертва войны, но моя гордость была уязвлена. Я жаждала мести.

– Испанцы знают, что такое месть.

– Но месть рождает еще большую ненависть. Отец Гомес предупреждал меня, что не стоит желать смерти Эль Вердуго, и он оказался прав. Я была слишком убита горем, чтобы задуматься о последствиях своей мести, но, если бы можно было повернуть время вспять, я поступила бы по-другому.

– Не тревожься, дорогая. Прошлое осталось позади. Теперь надо думать о будущем.

Он отпустил ее и вынул из внутреннего кармана небольшой шелковый мешочек.

– Я купил это в то утро, когда ездил в Коваррубиас, и с тех пор ношу его возле сердца. Наденешь его? – В мешочке оказалось массивное золотое обручальное кольцо. Дезирэ молча кивнула. – Ты уверена, любимая? Еще есть время вернуться в Мадрид. Мы придумаем что-нибудь, чтобы объяснить, что произошло сегодня, но, если ты останешься, соотечественники твоей матери заклеймят тебя как предательницу.

– Я знаю. – Арман позаботится об этом. – Как-нибудь проживу без их одобрения.

– Значит, ты готова поддержать нашу борьбу за свободу?

– Я, правда, не одобряю методов твоих партизан, но понимаю, что они необходимы. Можешь не беспокоиться, я не стану вмешиваться.

– Стало быть, ты решилась? Ты действительно хочешь остаться? – Суровое лицо Рафаэля озарилось счастливой улыбкой.

Дезирэ кивнула.

– Я хочу быть с тобой, Рафаэль, хотя хорошо представляю себе, чего мне это будет стоить. Я стану изгоем, мне нельзя будет вернуться во Францию. Но я нисколько об этом не пожалею.

Твой народ станет моим народом, а твое дело – моим. Клянусь тебе!

Рафаэль схватил ее в свои объятия.

Она спросила, может ли он устроить так, чтобы она послала несколько писем.

– Мне надо написать друзьям и своим адвокатам. Кроме того, я намерена обеспечить свою кузину Гортензию. Надеюсь, она меня поймет, – с легким вздохом добавила она.

– В один прекрасный день, когда кончится эта война, мы съездим к тебе домой, – пообещал Рафаэль.

– А где мы сейчас будем жить? – поинтересовалась Дезирэ. – Я могла бы быть счастлива и в такой палатке, – поспешила она добавить, испугавшись, что он превратно истолкует ее вопрос.

– Зачем же такие крайности? – рассмеялся Рафаэль. – У меня в надежном месте спрятаны кое-какие деньги, а недалеко от Фриаса есть охотничий домик. Мы сможем провести там наш медовый месяц.

Дезирэ была в восторге.

– Но потом… – Лицо Рафаэля стало серьезным. – Совесть не позволит мне остаться в стороне от борьбы за свободу Испании. Нам придется часто расставаться, и надолго.

– Нет! – запротестовала Дезирэ. – Я всегда буду там, где ты, рядом с тобой.

– Я не могу этого допустить – это слишком опасно, Дезирэ. Меня все время будут преследовать, но в горы французы не посмеют сунуться.

– Я все ждала, – лукаво улыбнулась Дезирэ, – когда ты начнешь мною командовать.

– Ты меня хорошо изучила, дорогая, – усмехнулся Рафаэль. – Надо тебе сказать, что походная жизнь не так-то легка, а ты все же получила аристократическое воспитание.

– Вы забыли, Рафаэль де Веласко, – возразила Дезирэ, – как меня воспитывал дед. Я не упаду в обморок при виде крови и не стану возмущаться, если мне придется испачкать руки. Ах, Рафаэль! Я знаю, что будет трудно, но находиться вдали от тебя – еще труднее! – Глаза Дезирэ затуманила боль. – Всю жизнь я страдала от того, что нигде не чувствовала себя по-настоящему дома. Впервые в жизни я знаю, где хочу быть. Я твоя женщина, и мое место рядом с тобой.

Глядя в ее сияющие глаза, он сказал внезапно охрипшим голосом:

– Клянусь, я сделаю тебя счастливой и буду достоин твоей любви.

– Я не обещаю, что буду такой уж послушной женой, но любящей я точно буду, – пробормотала она, подставляя губы для поцелуя.

– Как долго ты намерена испытывать меня ожиданием, моя жемчужина? – оторвавшись от поцелуя, спросил Рафаэль.