Любовь и другие иностранные слова

– Кейт и Джофф. Он же ей совсем не подходит, а она этого не видит. Он портит наши с ней отношения. Он всю семью нашу загубит, и поэтому мне нужно от него избавиться. Конечно, ничего противоправного. Просто пусть они с Кейт расстанутся.

– Противоправного?

– Да. Нарушающего права человека.

– У тебя за все словарные тесты были пятерки, да?

– Честно говоря, да.

– Неудивительно.

– Я странно разговариваю?

– Нет, ты разговариваешь круто. И я рад, что ты о своей сестре. Я думал, ты о нас с тобой.

– О нас? Но про нас же не скажешь, что мы совсем не подходим друг другу?

– Я бы точно так не сказал.

– У нас одинаковый рост, – дразню я Стефана, и он улыбается. – Не переживай. Я не о нас. Это бы значило, будто я думаю, что либо я влюблена в тебя, либо ты в меня, а это, насколько мне известно, не так.

– А. Круто, – говорит он, и после этого почти весь вечер посвящает тому, что я бы назвала молчаливым размышлением.

Мне нравится эта сторона его личности. Я умею говорить на таком языке и знаю, что не надо спрашивать: «О чем ты думаешь?» и «О чем задумался?» – или, что еще хуже: «Поделись мыслями». Это нарушает мыслительный процесс и мешает придумать план нападения, принять решение и подавляет желание возопить: «Как же так?» и «О, почему?!»

За ужином Джен шепчет мне:

– У Стефана все в порядке?

– Да, все хорошо.

Она смотрит на меня широко распахнутыми глазами и ждет – надеется даже, – что я скажу что-нибудь еще, но что я еще могу сказать? Я повторяю: «Все правда хорошо».

Позже в туалете Эмми спрашивает с воодушевлением, которое мне совсем не нравится:

– Вы что, поругались по дороге?

– Нет, он просто задумался.

– О чем?

– Пока не знаю. Он скажет, когда захочет.

И она смотрит на меня так же, как раньше смотрела Джен: будто знает что-то такое, чего не знаю я.

На выпускном балу мы со Стефаном мило болтаем. Он даже смеется, когда я рассказываю, как донимала маму вопросами о санитарном состоянии алкотестера, который стоял у входа сюда. Несколько лет назад, когда взрослые наконец-то заметили, что парочки появляются на балу уже в хлам, администрация распорядилась проводить у дверей проверку. Я спрашивала у мамы, дадут ли мне одноразовую пластиковую трубку. Иначе мне придется отказаться от проверки – мне, которая за воротами церкви и капли в рот не брала. И еще я, наверное, немножко волновалась. А что, если я дуну недостаточно сильно? А если слишком сильно? Или слишком долго? Или недостаточно долго? В конце концов, это же тест, мне хочется сдать его с первого раза.

– Ты – единственный человек, который хотел сдать алкотест на пятерку, – говорит Стефан с дурацкой улыбкой, и мне неловко признать, что да, и правда хотела.

Мы танцуем, и он спрашивает меня:

– А как назвать человека, которого одолевают тягостные мысли?

– А ты как бы назвал? – Я склоняю голову набок, чтобы взглянуть на него.

– Ну, или не одолевают. В общем, каким словом назвать такого человека?

– Задумчивый, – отвечаю я. – Отрешенный. Мечтательный. Созерцатель.

– Вот где ты была весь прошлый семестр? Научила бы меня сочинения писать.

Проходит несколько секунд, песня скоро закончится, и он говорит мне:

– Знаешь, Джози, ты мне правда очень нравишься.

– И ты мне очень нравишься.

– Правда? Отлично.

Какое странное признание. Мне казалось, это само собой разумеется. Если человек А соглашается пойти на выпускной с человеком Б, который его пригласил, то логично предположить, что люди А и Б друг другу нравятся.

Я собираюсь сказать это Стефану, но на его собственном языке. И тут вижу Стью, и меня тянет захохотать. Он танцует с Сарой Селман, и на лице его написана такая скука, что я сдавленно фыркаю. Она похожа на огромную розовую салфетку, которая наэлектризовалась и прилипла к его смокингу.

Чтобы не засмеяться в голос, я прячу лицо у Стефана на плече, и он, к моему изумлению, наклоняет ко мне голову. В такой позе мы и танцуем до конца песни и, когда музыка затихает, улыбаемся друг другу. Я не могу понять, что значит его улыбка, и уверена, что мою улыбку он тоже не понял. Именно так я улыбаюсь Эмми, когда пытаюсь быстро перевести какое-нибудь из ее особенно язвительных замечаний. Именно так я улыбаюсь, когда не знаю, что она имеет в виду.

Я не хочу идти на вечеринку после бала, но соглашаюсь: как-никак за это мы тоже платили. Но проходит всего полчаса, и мое душевное здоровье начинает трещать по швам.

Я уже сыта по горло:

• громкой музыкой

• вспышками света

• непрерывным движением

• постоянным шумом

• тем, что приходится перекрикивать шум

• тем, что приходится напрягать слух

• тем, что приходится говорить на «Боже мой»

• тем, что приходится переводить с «Боже мой»

Моя нервная система перегружена до предела, и мне надо удалиться на поиски мира, одиночества, неподвижности, темноты и тишины. И еще пусть все перестанут ко мне прикасаться: друзья, которые хватают меня за руку, чтобы поговорить, и люди, мимо которых мы протискиваемся в тесной толпе, и даже Стефан во время танцев. Все это ужасно выбивает из колеи.