Любовь и другие иностранные слова

Поднявшись к себе, я включаю на компьютере Lorelei, стягиваю футболку, швыряю ее на кровать и наспех надеваю новый лифчик: «с подкладками для экстремального эффекта пуш-ап», а потом щурюсь, словно старушка, на собственное отражение в зеркале. Наконец мне приходит в голову надеть очки.

Хм-м.

Я похожа на саму себя. Только с сиськами. Мне казалось, что я буду выглядеть… иначе. Задуманное Кейт превращение в прекрасного лебедя явно не удалось.

Джозефина, давай жить вместе. Там-пам-пам. Сиять, как звезды, еще лет двести.

Я листаю каталог, который был вложен в коробку с лифчиком: пытаюсь понять, что я делаю не так. Встаю, скрючившись: зад вперед, колени чуть согнуты, руки обвиваются вокруг тела. Так, еще кое-что. Нужно распустить волосы. Взъерошить как следует. Стараясь не менять позы, я зову Кейт.

– Да? – Она входит в комнату, чуть не прыская со смеху.

– Вот кто так вообще стоит? – вопрошаю я.

Мы перекрикиваем музыку:

– Джози!

– А ты так вставала перед Джоффом?

– Не буду я тебе рассказывать.

– Значит, да! – Я хихикаю и принимаю другие позы. – И вот так ведь тоже, да? – Я торжествующе вскидываю руку, а другой перекидываю волосы через плечо. – И так!

– Джози, – смеется Кейт и выключает музыку. – Мама!

– Не зови маму! – визжу я и быстро надеваю футболку, натягивая ее на свой новый бюст.

– Ее нет дома. Так как тебе обновка?

– Ну, не знаю, – я тычу пальцем в чашечки. Похоже, пуленепробиваемые. – А на вид как? – Выпячиваю грудь. – Как думаешь, Деннис ДеЯнг захочет теперь со мной спать? Надеюсь, что нет. Не хочу, чтобы он ради меня бросал жену.

– А он для тебя не староват?

– Еще как староват, но мне не нравится думать, что у него есть какие-то недостатки. Поэтому для меня он вне времени. Как и его божественный голос.

– Поняла. Так что, я прощена?

– Из-за этого твоего подарка? Нет. Ты прощена, потому что я люблю тебя. – Она крепко меня обнимает, а я говорю: – Но я не смогу это носить. Нелепость какая-то.

– Конечно, сможешь. У него отстегиваются лямки, и он отлично подойдет к твоему платью на свадьбу.

– И все же он выглядит нелепо.

– Под платьем будет смотреться просто блеск, уж поверь.

– Когда следующая примерка?

– Одиннадцатого октября.

– Это уже последняя?

– Я надеюсь, что да. Две уже было.

– Может, всего будет четыре.

– Четыре примерки?!

– Ага. Садись.

Я сажусь на край кровати, и она берется за расческу.

– И что, все подружки невесты опять придут? – спрашиваю я.

– Да.

– Тогда я не пойду.

– Пойдешь.

– Они меня бесят.

– Знаю, – говорит она, не давая мне огласить список жалоб. – Но будь с ними полюбезней. Они от тебя в восторге, особенно Мэдисон.

– Ты с ней дружишь, чтобы меня позлить? – Это я о ее лучшей подруге детства, Мэдисон Орр.

– Возможно, это тебя шокирует, но моя дружба с другими людьми тебя касается мало.

– Но их поведение очень даже меня касается.

– Мэдисон любит тебя.

– Мэдисон говорит обо мне в третьем лице, когда я стою прямо у нее перед носом.

– Да, так и есть. – Кейт слегка морщит нос. – Но это она не со зла.

– А еще тебя разве не раздражает, как она держит ручку? Берется за нее всеми пальцами и давит как ненормальная, – я пытаюсь неловко изобразить ее манеру письма.

– А ты расскажешь мне что-нибудь о том парне из Кэпа?

– Одно я могу сказать совершенно точно: если он так же держит ручку, то наши отношения обречены с самого начала. Но я знаю, что это не так.

– Огоо. То есть у вас уже отношения?

– Не знаю. Нет. То есть, конечно, мы состоим в некоторых отношениях. Учебных, – я поворачиваюсь, чтобы взглянуть ей в лицо, и она садится. – Но мне, правда, кажется, что между нами есть связь.

И я подробно рассказываю ей обо всем-всем-всем, что касается его. Обо всем, кроме фамилии: каждую восхитительную мелочь, особенно те из них, что подчеркивают наше сходство. Когда я заканчиваю свою восторженную речь (и даже во время нее я не забываю о знаках препинания), Кейт спрашивает: «Сколько ему лет?» Я словно на полной скорости врезаюсь в стену. И ведь видела ее, но решила не обращать внимания.

Бах! Ой!

Эммм.

– Он старше, – отвечаю я и валюсь обратно на кровать.

Туше.

– Джози, что такое? Сядь.

– Не могу. Лифчик меня перевешивает.

Я почти ничего из-за него не вижу. Хорошо, что Кейт ложится рядом и утыкается в меня плечом.

– Старшекурсник?

– Нет, но он старше, и я… – Даже выговорить ничего не могу, поэтому просто шумно выдыхаю и закрываю глаза.

– Тебе почти шестнадцать, то есть почти тридцать. Иногда. А в другие времена – двенадцать.

– Как-то не очень утешительно звучит.

– Знаю, что нет. Но просто знай: ты не похожа на обычных шестнадцатилетних девочек. И я уверена, что Итан это видит.

– Он видит, что мне шестнадцать. И я вижу. И ты. И весь мир.

– Но тебе же не вечно будет шестнадцать