Любовь и дым

Они провели во Франции три месяца. Космо получал истинное наслаждение от того, что знакомил Ребекку с памятниками и музеями. Он водил ее по местам паломничества модниц со всего мира, сопровождал ее туда, где мастера высочайшего класса колдовали над женщинами, придавая им недосягаемое очарование. Ему нравилось сидеть где-нибудь в уличном кафе, пока она ходила по магазинам на улице де ла Пэ или на Елисейских полях. Его забавляло, что покупки она предпочитала делать в «Галери Лафайет». Ему, правда, не казалось забавным, когда она тащила его за собой в метро и они обследовали самые темные закоулки города, когда они целый день ходили по набережным Сены, уходя далеко, где уже заканчивались бесконечные лотки букинистов и цветочников, когда они изучали все подряд магазинчики на левом берегу реки, в который редкий антиквариат соседствовал с неизвестного происхождения рухлядью.

Они вместе посещали офисы «Столет корпорейшн» — он с гордостью представлял ее всем и показывал ей вид на Эйфелеву башню с верхних этажей конторы. Они не спеша обедали в компании президента парижского отделения корпорации, который разговаривал с Ребеккой снисходительно, хотя и не без игривости в тоне. Она смутилась и сидела в основном молча. Человек этот ей не понравился, хотя и не могла позже объяснить Космо почему.

— Что же мне его теперь увольнять только потому, что он тебе не нравится? — спросил Столет, лукаво улыбаясь.

— Неужели ты бы это сделал?

— Я глубоко верю в женскую интуицию.

— Я не хочу причинять ему никакого вреда, просто…

— Учись нести ответственность за свои слова, моя любовь.

— Разве я не имею права высказывать свое мнение о человеке, но без последствия для его дальнейшей работы? Неужели я не могу гебе сказать то, что я думаю, и…

— Чтобы это не отразилось на нем? Нет, так не получится. Последствия есть всегда, независимо от наших намерений.

— Тогда странно, что люди вообще разговаривают.

— Разве? — спросил он и рассмеялся.

Они наняли автомобиль и поехали за город, пересекая неоднократно Сену, делавшую многочисленные повороты. За городом воды ее вдруг стали прозрачными и зелеными, как прибрежная зелень. Путь их лежал через виноградники, где еще только начинал созревать виноград.

День рождения Ребекки отмечали где-то недалеко от Марселя. Ей исполнилось семнадцать лег. Космо купил ей серьги с бриллиантами и аквамаринами, а также небольшой дамский пистолет и научил, как с ним обращаться. «Не всегда я окажусь поблизости, чтобы тебя защитить», — объяснил он. Имея же иод рукой пистолет, она будет уверена в том, что сумеет, по крайней мере, попытаться себя защитить. Иногда и попытки оказывается достаточно.

Они купались обнаженными на пляже под Ниццей и. пожалуй, чаще, чем это было необходимо, интересовались, не обгорел ли кто-нибудь из них. Они строили планы покупки дома где-нибудь в сельской местности во Франции, вероятно, около Менерба. Тогда Ребекка узнала, что у Космо есть дом в Колорадо и целый остров в Багамском архипелаге. Она никак не могла понять, зачем же ему еще один дом, и сказала Космо об этом. Он схватил ее, оба покатились по песку, и потом, когда она лежала на его длинном большом теле, прижавшись лбом к его лбу, рассыпав волосы вокруг его лица, он в десятитысячный раз повторил, что любит ее. Она ответила, что тоже любит его, — просто потому, что это делало его счастливым, но в словах ее заключалась правда.

За время, проведенное во Франции, Ребекка изменилась. Она уже не была прежней Ребеккой, когда выходила из самолета в Новом Орлеане. Дело было не в изысканной прическе и очаровательном оттенке, который приобрели ее волосы, не в рафинированности ее едва заметного макияжа, не в том, что на ее одежде были ярлыки со всемирно известными именами модельеров. Она не испытывала особого тщеславия от того, что на шее у нее висели баснословно дорогие жемчуга. Просто теперь у нее появился свой собственный стиль, появились небрежная элегантность и уверенность в себе. Тот аристократический стиль, который не заявлял о себе громко, но был очевиден. Она стала двигаться более грациозно, подбородок ее был вздернут, в ее голосе появились новые интонации, в которых, правда, еще проглядывало ее недавнее прошлое. Но самое главное — у нее появилась привычка тепло улыбаться и открыто смотреть в глаза своему собеседнику.

Никто не мог заметить происшедшие в ней перемены больше, чем сама Ребекка. Она знала, что этим обязана ненавязчивому воспитанию Космо, его постоянной поддержке и его безупречному примеру. За все это она ему признательна и благодарна, но больше всего ей нравилась его тактичность. Благодаря ей она ни разу не ощутила неловкости, не почувствовала, что каким-то образом не соответствует его представлению о том, какой должна быть его жена. Поэтому она прилагала большие усилия, чтобы стать такой, как он хотел, какой она была ему необходима, хотя он и не говорил ей об этом прямо.