Любовь и ежики

Подруги пожали плечами.

— Но вспомните, скольким людям он причинил горе! — воскликнула Ангелина. — А сейчас я уже боролась за свою собственную жизнь и благополучие своей дочери. Не думаю, чтобы мать Павла смогла хорошо о ней заботиться. А Павел вообще своими детьми не интересуется. Я вам клянусь, что Павел и меня бы рано или поздно убил. Я это точно знаю. Все-таки я ведунья.

— А кому ты послала свои письма? — спросила у Ангелины Мариша. — Постарайся вспомнить и назвать всех.

— Конечно, — кивнула Ангелина. — Во-первых, разумеется, Шайкин. Потом родители Галины, еще я послала письмо матери Оксаны — новой подружки Павла. И Наташе. Сама Наташа после автокатастрофы почти инвалид, но ее брат люто ненавидит Павла. Я надеялась, что он найдет мое письмо или Наташа даст ему прочитать свое.

— И это все? — спросила Инна.

— Все, — кивнула Ангелина.

— Точно?

— Абсолютно, — подтвердила Ангелина.

Инна посмотрела на ноги Ангелины, обутые в тапочки явно никак не меньше сорокового размера, и тяжело вздохнула. Да, на лыжах была явно не Ангелина.

— Ты разослала письма, а сама осталась тут? Ждать результата? — спросила Инна.

— Да, — кивнула Ангелина. — Если бы Павла не убили, я просто не знаю, что бы я делала дальше. Слава богу, что все получилось по моему плану.

— Что?! — воскликнула Юлька. — Что ты сказала?

— Я сказала, если бы Павла не убили…

— Но никто из нас ни словом не обмолвился о том, что Павла убили! — перебила ее Юля и обвела глазами подруг, бросив взгляд и на Григория Петровича.

— Я просто полагала, что так и должно было случиться, — начала бормотать в свое оправдание Ангелина, но вскоре смущенно умолкла.

После непродолжительного молчания Юля пристально посмотрела на Ангелину и сказала:

— Значит, это все-таки сделала ты, Ангелина. Ты убила Павла!

— Нет! — воскликнул Григорий Петрович. — У нее и возможности такой не было. Я отнял у нее оружие. И запер ее на замок от греха подальше.

— Оружие? — заинтересовалась Мариша. — А что, и оружие у тебя, Ангелина, уже было приготовлено?

— Было, — кивнул Григорий Петрович. — Я спрятал его в чулан, пока Ангелины не было дома.

— И можно на него посмотреть? — спросила Инна.

— Пожалуйста, — ответил Григорий Петрович и отправился в коридор.

Там он пробыл довольно долго и вернулся белее мела.

— Светлана, где обрез? — тихо спросил он у девушки.

— Я его не брала, — ответила Ангелина, отводя глаза в сторону.

— Ты врешь, — тихо сказал Григорий Петрович. — Обрез исчез, а никто, кроме тебя, не мог его найти. Не Танюша ведь взяла его поиграть. Я специально спрятал его повыше и подальше, чтобы она не достала.

После этого он опустился на стул, засунул в рот еще одну таблетку и начал потирать левую сторону груди. В кухне воцарилось молчание, которое никто не смел нарушить.

— Я ничего не понимаю, — сказал наконец Григорий Петрович. — Я же запер тебя в квартире, как только понял, что ты задумала. Как тебе удалось выбраться?

— Да как я могла выбраться? — возмутилась Ангелина. — Скажи — как, если ты забрал у меня ключи?

— Вообще-то ты, конечно, могла сделать дубликат, — пробормотал Григорий Петрович. — Но я все равно не понимаю, когда ты успела смотаться в заказник, выследить Павла, убить его и вернуться обратно, если я почти все время был тут с тобой.

— Я никуда и не ездила, — ответила Ангелина.

— Но где же оружие? — в отчаянии спросил у нее Григорий Петрович.

— Послушайте, а почему вы, когда нашли обрез, не забрали оружие с собой? — спросила у него Мариша.

— Потому что я побоялся, — признался Григорий Петрович. — Ношение оружия без разрешения — это, насколько мне известно, статья. А у меня такого разрешения нет.

В кухне снова все замолчали. Наконец Мариша сказала:

— Ангелина, ты наняла кого-то, кто выполнил бы это убийство за тебя? Ты передала этому человеку оружие, и он застрелил Павла. Так?

— Нет! — воскликнула Ангелина. — Честное слово, она сказала, что только попугает Павла.

— Она?! — хором воскликнули подруги. — Кто, кто это — она?

Ангелина молчала.

— Говори, глупая! — воскликнул Григорий Петрович. — Ты что, не понимаешь, в какую историю ты влипла из-за своей бабской похотливости? Любовник ей, видите ли, хорош был. В постели она ему равных не знала! Похотливая ты дрянь! А о том, что вы с этим любовником творите, ты и не задумывалась, пока саму жареный петух в задницу не клюнул! Говори, кто она?!

— Наташа, — едва слышно произнесла Ангелина.

— Какая Наташа? — удивились Инна с Маришей. — Сестра Максима?

Ангелина молча кивнула.

— Что ты выдумываешь? Она же инвалид. Она едва ходит! — возмутились девушки. — Она до своей комнаты едва дошла! Как она могла доехать до заказника, там побегать по лесу на лыжах да еще вернуться к машине. Она инвалид, это всем известно.