Любовь и французы

Астрея не только оказала влияние на умы Корнеля, аристократов, собиравшихся в Отеле Рамбулье, и Жан-Жака Руссо (много позднее), но и завоевала популярность сразу после выхода в свет: члены семейства Гонди забавлялись тем, что писали друг другу вопросы, касавшиеся Астреи, и приговаривали к штрафу тех, кто не мог ответить. В 1624 году д’Юрфе получил письмо за подписями двадцати девяти немецких дворян, принцесс и принцев, которые взяли себе имена его персонажей и основали академию для пасторальных встреч. Там они рассуждали о любви, уподобляясь созданным воображением писателя героям. Эстафету подхватила другая мода — на цвет, названный в честь персонажа Астреи: vert Celadon [132].

Сюжет — ахиллесова пята Астреи. Роман открывается, как я уже говорила, очаровательным описанием Форе. Вот уже три года молодой, разумеется красивый пастух Селадон и красавица пастушка Астрея любят друг друга. Но тут в идиллию вмешивается соперник, который уверяет Астрею, что Селадон любит другую; пастушка упрекает своего кавалера и прогоняет его с глаз долой. Пастух бросается в реку Аиньон. Астрея, потерявшая всю свою решимость, бросается в воду вслед за возлюбленным. Ее спасают проходившие мимо пастухи, а Селадона течение несет вниз по реке и выбрасывает на противоположный берег. Он тоже спасен: на помощь ему приходит принцесса — она с двумя фрейлинами гуляла у реки, высматривая будущего мужа, которого судьба должна была ниспослать ей, согласно предсказанию волшебника. Заранее настроенная на такую встречу, она влюбляется в Селадона, который, как велит ему учтивость, отвергает ее любовь, убегает из дворца и находит приют в пещере, где живет, питаясь водой и кореньями, и большую часть времени пишет стихи. Он встречает мудреца друида по имени Адамас, который советует ему возвратиться к Астрее. Но Селадон твердо верит в могущество судьбы и не желает изменять естественный ход событий. Однако он, как ни странно, не возражает против предложенной Адамасом хитрости и возвращается к любимой под видом ее подруги и компаньонки, переодевшись в платье дочери мудреца, Алексис; кстати, это позволяет ему лицезреть избранницу во многих интимных положениях, описания которых довольно легкомысленны для этой целомудренной книги.

Каким образом Селадон отважится открыться возлюбленной, спрашивает себя читатель в конце четвертого тома. Д’Юрфе умер в 1625 году, не успев дать ответа на этот решающий вопрос, но, к счастью, он доверил свои наброски секретарю, Балтазару Баро, который сделал все что мог, чтобы разобраться в них и довести до конца эту историю. Племянница Адамаса, нимфа Леонида, приводит Астрею и Селадона в лес и там, притворившись, что совершает магический ритуал взывания к небожителям, обещает пастушке сделать так, что Селадон предстанет перед ней. Селадон бросается к ногам Астреи, показывая различные знаки любви, которые она дарила ему в былые дни. Астрея сперва испытывает нежность и одновременно возмущение, но затем, припомнив свои фамильярные отношения с мнимой «друидессой», заливается краской и приказывает Селадону умереть. Они расстаются, но встречаются вновь у Источника любви, где явившийся им Бог любви приказывает Селадону жениться на Астрее. Все приходит к счастливому концу. Кроме героев, связанных с этой основной сюжетной линией, в романе присутствует несчетное число второстепенных персонажей, представляющих различные типы любовников. Если Селадон — любовник мистический, то Илае, подобно Дон Жуану, жесток и себялюбив, а Белизард — умудренный жизнью философ и друг всех женщин (людей, подобных ему, можно было встретить в модных салонах того времени).

Д’Юрфе был человеком эпохи Возрождения, которого вдохновляли теории Платона и кабалистика. В Астрее он развивает идею о любви как о работе одного лишь разума — средоточия нашей жизни,— связанной со знанием, которое рождается, когда человек ясно видит достоинства предмета своей любви. Ни одна жизнь не будет благородной, если в ней отсутствует любовный стимул. Любовь связана также с волей: влюбленные решают любить. Любовь есть одновременно героизм и вдохновение, внутренний импульс, который увлекает конечное человеческое я к Всевышнему. Совершенная любовь — та, в которой заняты и душа, и тело. Однако мистическое предначертание объясняет тайну некоторых роковых страстей. Это — развитие теории «слепой силы», которую в Тристане и Изольде олицетворяет любовное зелье, у Рон-сара и других писателей шестнадцатого века —небесные светила, а позднее, в семнадцатом столетии,— янсенистская доктрина предопределения, которой, по-видимому, был увлечен Расин.