Любовь и Гниль: Сезон 1 (Эпизоды 1-6)

Я почувствовала, как рука Хендрикса медленно двинулась вперёд, пока наши мизинцы не соприкоснулись. Он медленно провёл своим пальцем вверх и вниз по всей длине моего. Этот жест должен был успокоить меня, и он успокоил. Я откинулась назад, и наши плечи оказались всего в паре сантиметров друг от друга. Я одарила его сладкой улыбкой. У меня не было причин всё также бояться Колонии или кого-либо в ней. Мы сбежали. Мы были уже далеко, и никто не сможет нас выследить.

Я была в безопасности.

Ну, насколько это возможно.

И всё же мои мысли вернулись к Кейну, как и в каждый миг затишья с тех пор, как мы покинули это поселение. Его сердитые серые глаза преследовали меня. Его гладко причёсанные волосы, его напряжённые мышцы, когда он стоял прикованный наручниками к окну спальни, — всё это ясно запечатлелось в моём сознании. И обещания в его спокойном, упорядоченном тоне заставили меня содрогнуться.

Логически я понимала, что у него нет никакой возможности найти меня.

Эмоционально… мои мысли постоянно спотыкались на его угрозах и решительности на его лице. Он имел в виду именно то, что сказал. В глубине души я это знала. Другое дело, сможет ли он воплотить это в жизнь… Но без единого сомнения, без малейших колебаний я знала, что он попытается.

И это создало в моей груди колодец страха, который я не могла игнорировать, не могла преодолеть.

Но я не понимала почему.

Он не причинил мне вреда. Он даже не прикоснулся ко мне. Он только и делал, что защищал меня.

Если не считать всего комплекса принцессы-запертой-в-башне, который я подхватила, пока была с ним, он относился ко мне с осторожным уважением и никогда не пытался раздвинуть границы или заставить меня сделать что-то опасное или вредное.

Так почему же я так его боялась?

Почему я так боялась того, что он хотел от меня?

— Закончила с ужином? — Хендрикс спросил меня на ухо.

Его слова были произнесены так, между прочим, но тоном глубоким и чувственным. Я поёжилась немного, потому что его горячее дыхание скользнуло по моему уху и спустилось вниз по горлу.

— Да, — ответила я.

Он протянул руку, и я подала ему свой мусор, чтобы он мог передать его в общий мусорный бак.

— Это было хорошо, не так ли?

Я повернулась вполоборота и посмотрела ему в лицо, скрестила ноги перед собой и взяла его за руку. Он смотрел на меня сверху вниз с чем-то таким тёплым, таким обжигающим и всепоглощающим, что моё тело запылало от его внимания.

Я рассмеялась.

— Нет, это было ужасно.

— Звучит ужасно, — посочувствовал он с намёком на улыбку.

В тусклом свете фонаря его глаза казались тёмными.

Я наклонилась к нему, потому что ничего не могла с собой поделать… потому что я не могла остановиться.

— Это был довольно ужасный день, — призналась я.

Никакой ванны. Зомби. Крысы. Тунец. Всё вонючее и мерзкое.

— Я могу сделать его лучше, — прошептал он, его лицо было всего в нескольких сантиметрах от моего.

— Можешь?

— Могу, — на полном серьёзе ответил он, протянул руку, схватил меня за рубашку и притянул к себе.

Я по инерции качнулась на коленях и оказалась в тёплом кольце его рук. Он прислонился спиной к холодной металлической стене и обнял меня. Я прижалась щекой к твёрдым мускулам его груди и храбро обняла его за талию.

Дело в том, что пути назад не было. Объятия не означали произнесения нами клятв или даже близкого к чему-то такому простому, как хороший старомодный поцелуй, но это было заявление.

Мне следовало больше сдерживаться.

Но я не могла отрицать, что это было правильно.

Я прислушивалась к биению сердца Хендрикса, пока он успокаивающе гладил меня по спине. Его тело, твёрдое и мускулистое во всех местах, согревало мою кожу. Я положила руку на его вздымающийся живот и гладкую линию его бока. От него пахло грязью, потом и антибактериальным мылом, но под этим было что-то настолько уникальное и «хендриксовское», что всё вместе было головокружительным, опьяняющим и весьма заманчивым. Его желудок время от времени булькал от затянувшегося голода или работы над перевариванием ужина, его дыхание со свистом входило и выходило из тела, а сердце ритмично билось в груди. И всё, что я могла сделать, это улыбаться самой себе и наслаждаться всей его яркой, живой… жизнью.

Все остальные, казалось, расположились вокруг нас. Я слышала, как Хейли и Нельсон тихо болтают друг с другом, стараясь не смеяться слишком громко. Тайлер негромко разговаривала с Миллером, уверяя его, что с ними всё будет в порядке. Кинг и Харрисон обсуждали что-то связанное со спортом, что никогда не разрешится в мире, в котором мы теперь жили. А Вон держал Пейдж и рассказывал ей сказку на ночь, придумывая её на ходу.

Я удовлетворённо вздохнула, не обращая внимания на появившуюся влажность в глазах. Я чуть было не потеряла это… эту семью, частью которой я каким-то образом стала. Меня чуть не оторвали от всех этих созданий, которые стали так важны для меня, заставили меня любить их так неистово. Одна эта мысль была почти непостижима для меня.