Любовь и Гниль: Сезон 1 (Эпизоды 7-12)

— Ты обещал, что оставишь их в покое. Ты обещал, что будешь держать их подальше от этого.

Кейн снова развернулся и встретил мой обвиняющий взгляд.

— Нет, я сказал тебе, что не буду сплетничать о них. Если ты правильно помнишь, я просил тебя держать их подальше от этого. Я говорил тебе, что сделает мой отец. Я же говорил тебе, что для них это плохо кончится. И всё же ты не смогла спрятать их достаточно хорошо, так чего же ты ожидала?

— Я даже не знала, где они были! Как он вообще их нашёл? — потребовала я чуть более сильным голосом.

Я потёрла свой сухой, как наждачная бумага, язык о нёбо, но это было нехорошо. Мой рот был кактусом и, вероятно, пах как канализация. Я подавлюсь своим распухшим языком, и таков будет мой конец.

Или это прозвучало слишком обнадёживающе?

Кейн раздражённо вздохнул.

— Это было не совсем справедливо по отношению к тебе, Риган. И за это я приношу свои извинения. Ты просто не была готова играть в эту игру. У тебя не было нужных инструментов. Никто из вас их не имел. Никто из вас и не имеет их сейчас. Как бы хорошо ты ни умела оставаться в живых, можно подумать, что где-то там должна была проскользнуть какая-то безжалостность.

— Как он их нашёл, Кейн? — потребовала я, так устав от этих игр, что готова была плюнуть.

Ну, если бы у меня была лишняя слюна…

— Когда ты ищешь что-то спрятанное на виду, ты не смотришь, куда идут люди, Риган. Ты смотришь, куда никто не идёт. Следуй за местом, где нет торговли людьми, которого избегают и куда не падают глаза. Их было трогательно легко найти. Я знаю, Гейдж думал, что делает доброе дело, но он так по-королевски облажался, что даже я немного нервничаю за него.

— И под ним ты подразумеваешь его поселение.

— Я имею в виду его поселение.

— А как же я? Ты волнуешься за меня? — спросила я шёпотом.

Он бросил на меня грустный взгляд и повернулся обратно.

— Я же просил тебя не позволять мне найти тебя.

Он говорил в лобовое стекло, но я чувствовала его слова, как будто они были отдельными ножами, вонзающимися в каждую из моих точек давления.

— Говорил, — пробормотала я.

Мой мозг складывался как пазл обратно воедино, но стало ещё хуже. Конечно, я могла мыслить здраво, но тогда всё, о чём я могла думать, был Хендрикс и это дурацкое огнестрельное ранение. Тревога, парализующий страх и тошнотворная душевная боль — всё это объединилось, чтобы подействовать на мои нервы. Моё дыхание участилось, грудь вздымалась от усилий вдохнуть кислород. Глаза снова наполнились слезами. Я продолжала представлять его бесчувственное тело, лежащее у меня на коленях. Его голова была совершенно мёртвым грузом, а кровь лилась из его плеча, как из кулера с «Гаторейдом», на голову тренера-победителя в конце футбольного матча чемпионата.

Тайлер почувствовала мою панику и откинулась на бок, так что её голова тяжело легла мне на плечо. Нам было неловко и определённо неудобно вот так, обе болезненно опирались друг на друга костлявыми телами, но мы были друг у друга. И это была самая утешительная вещь в мире.

Судорожные рыдания сотрясали мою грудь, и я поддалась искушению сломаться, но совсем чуть-чуть. Конечно, в большинстве случаев игра в крутую девчонку срабатывала. Но Кейн вложил в это свои чувства. Может быть, я могла бы вытащить его отклик с сочувствием и крокодильими слезами.

Не то чтобы они были фальшивыми. Это был настоящий и честный перед Богом срыв, потенциальный нервный срыв.

Тайлер расплакалась рядом со мной. Хотя я и не была уверена, почему. Она просто не показалась мне девушкой, способной плакать на глазах у других. Если только у неё не было мотива. Или эта ужасающая поездка наконец-то доконала её. В любом случае, довольно скоро мы дрожали от мучительных рыданий и шмыгали носом в плечи. Её крики были приглушены клейкой лентой, через некоторое время её дыхание стало затрудненным.

— Ради всего святого! — простонал водитель. — Что это?

Кейн повернулся к нам лицом. Хотя я и не смотрела на него, я чувствовала его пристальный, оценивающий взгляд.

— Помоги ей, — отчаянно простонала я.

Тайлер действительно с трудом переводила дыхание, и её рыдания превратились в задыхающиеся/рвотные звуки. Хотя, может быть, моя драматичность была немного чрезмерной, когда я закричала:

— Помоги ей! Почему ты ей не помогаешь? Она твоя сестра! Тебе что, всё равно? Неужели тебя больше ничего не волнует? Ты просто убийца! Просто хладнокровный, бессердечный убийца!

Мой голос резко сорвался на слове «убийца», и я звучала так, как будто была бы идеальной обезумевшей женой несправедливо обвинённого рабочего, честного гражданина, модели общества, рабочего, которого отправили в тюрьму на всю жизнь после того, как его подставили за убийство своего босса в фильме «Жизнь», основанном на реальных событиях.

Эй, когда всё остальное терпит неудачу…

— Боже мой, Риган, хорошо, — пробормотал Кейн.