Любовь и гниль: Закон Кейна (ЛП)

Она закатила глаза, но всё равно подняла руки. Я придвинулся к ней ближе и наслаждался теплом, исходившим от её тела, гибкостью её тела под моим, тем, как я мог просто сократить ещё на сантиметр и прижаться всем телом к ней. Но я остался верен своему слову и не прикоснулся к ней, за исключением запястий.

— Хочешь дам одеяло? — спросил я, пока она ёрзала, пытаясь устроиться поудобнее.

Я решил, что утром предложу помассировать ей запястья. Они будут болеть, и я, честно говоря, ненавидел саму мысль о её страданиях.

— Нет, спасибо, — просто ответила она.

— А что насчёт твоей обуви? — спросил я. — Я мог бы снять её с тебя.

Она снова вздрогнула, и в моей голове зазвучали те же самые тревожные колокольчики. Она покачала головой, пытаясь оправдаться.

— Эм, нет, спасибо.

Я удивленно поднял брови, глядя на неё, и ждал её объяснений.

— Я спала в ботинках два года подряд. Я знаю, ты говоришь, что этот город безопасен, но мне нужно увидеть это своими глазами. Я не смогу заснуть, если сниму их. По крайней мере, пока.

Это могло быть правдой.

Но она вполне могла пытаться успокоить меня, чтобы я не увидел более глубокого смысла.

А потом она прикусила уголок нижней губы, и я получил свой ответ.

Я решил позволить ей думать, что принял её слова за чистую монету. Если бы она немного расслабилась, но при этом что-то планировала, возможно, она выдала бы себя.

Я подошёл к двери, но мне нужно было заверить её, что она поступает правильно, оставаясь здесь.

— Риган, я знаю, что это не идеально для тебя, но ты идеальна для меня. Я к тому, что ты идеально подходишь мне. Я думаю, ты должна дать шанс этому… шанс нам. Тогда и у твоих друзей тоже будет шанс.

Я не стал ждать, чтобы услышать, как она заспорит со мной или полностью отвергнет эту идею. Я выключил свет и оставил её одну, чтобы она подумала о том, что я сказал.

Я запер её дверь снаружи и, чуть ли не насвистывая весёлую мелодию, направился в свою спальню.

Это казалось правильным. Это было приятно.

Но я не мог заснуть. Несмотря на то, как спокойно я себя чувствовал, насколько был уверен, что Риган, была моим будущим… Я не мог заглушить свои безумные мысли. Всё, на чём я мог сосредоточиться, это возможность потерять её. Мой разум зациклился на малейшей возможности её побега, и я был одержим каждой мельчайшей деталью моего дома и тем, как я её оставил.

Когда её кровать заскрипела достаточно громко, чтобы я услышал этот звук на всём протяжении коридора, я даже не удивился. Она будет бороться, я знал, что будет. Такой уж она была, и это была одна из причин, по которой меня так влекло к ней.

И всё же разочарование и печаль окатили меня, как ведро ледяной воды. Когда скрип не прекратился и ясные звуки открывающегося окна и сотрясаемых стальных прутьев проникли в сонную ночь, я больше не мог лежать спокойно. Мою кожу покалывало от усилия не наброситься на что-нибудь, ударить что-нибудь, уничтожить что-нибудь. Мои очки всё ещё были на мне, и я даже не потрудился их снять.

Я знал, что этот момент приближается.

Так почему же я так остро реагировал?

Но с ней всё было не так, как со всеми остальными. Я чувствовал больше. Я думал больше. Я хотел большего.

Я вскочил с кровати и помчался по коридору. Я немного повозился с замком, но, в конце концов, снял эту чёртову штуку. Вытащив пистолет, чтобы напугать её до чёртиков, я ворвался в комнату, готовый повалить её на пол, но её нигде не было. Я запаниковал при виде пустого пространства. Мой взгляд переместился к открытому окну, и всё, что я мог видеть, были эти чёртовы решётки и то, как они были бесполезны, когда я действительно в них нуждался. Забудьте об угрозе зомби. Мне не нужно было что-то скрывать, мне нужно было удержать самое важное внутри.

— Нет, — услышал я свой отчаянный возглас и подлетел к окну, чтобы посмотреть, смогу ли я вразумить её.

Вереница мерзких ругательств слетела с моих губ, и я поклялся себе, что не задушу её, как только выслежу. Но её не было видно, её нигде не было. Я опустил пистолет и потянулся к прутьям, обещая себе, что они были достаточно крепкими, чтобы удержать её здесь.

Замешательство сменило мой слепой гнев. Я не понимал, как она протиснулась сквозь решётку. Это было невозможно, и она прочно стояла на месте.

Это означало, что она всё ещё была в доме, всё ещё со мной.

Радость и облегчение заменили всё остальное, и как раз в тот момент, когда я готовился встать и разнести комнату, пока не найду её, кончик очень большого ножа вонзился в голую кожу, зависнув прямо над моими почками, и я не мог пошевелиться, не разрезав плоть.

— Не двигайся, — прошипела она мне. Умная сучка. — Если, конечно, не хочешь, чтобы я взяла с собой в Мексику некоторые из твоих жизненно важных органов?

Изнуряющая ярость вернулась, и на этот раз я не был уверен, что смогу отговорить себя от её наказания. Ей нужно было усвоить урок.

— Поставь пистолет на предохранитель, — приказала она.