Любовь и гниль: Закон Кейна (ЛП)

Моё тело вибрировало от чего-то мощного, пока я смотрел вперёд. Её глаза несколько раз скользнули по мне, когда она переключила своё внимание на пространство между мной и лесной подстилкой. Она должна была быть внимательна со связанными руками, но я чувствовал её любопытство и скрытый интерес. Она не пыталась скрыть своё удивление, когда её взгляд упал на моё лицо, или её открытое восхищение, когда он путешествовал по моему телу.

Казалось, она неуверенно просчитывает несколько разных моделей мышления. Выражение её лица быстро менялось, двигаясь вместе с её мыслями, пока, наконец, не остановилось на холодном безразличии. Её глаза сузились, сочный рот поджался, а руки снова напряглись, сводя каждый мускул в напряжённой готовности.

— Куда вы нас ведёте? — спокойно спросила она.

— В город, — ответил я.

Это было испытание. Я хотел знать, знала ли она, что здесь есть город, или она была такой же ничего не подозревающей, как и её друзья. Конечно, они поняли, что их поймали достаточно легко, но они, казалось, были крайне удивлены, что их поймали так быстро.

Она глубоко вздохнула и кивнула. Она слышала о нас. Шли ли они прямо сюда или столкнулись с Миллером во время его жалкой попытки побега, она слышала о нас.

Интересно.

— Ты выглядишь… сытым, — почти обвинила она меня.

Я скрыл своё потрясение от её готовности говорить. Может быть, всё будет проще, чем я думал. Она казалась… трудной. Не только потому, что излучала атмосферу независимой женщины, но и потому, что до сих пор бросала мне вызов при каждой возможности. Хотя разговор был хорошим началом, и я легко давал ей ответы. Это были строительные блоки для моей конечной игры.

Кроме того, не было причин лгать ей. Я держал её в плену, у меня была сила, у меня была власть.

— Да, — подтвердил я.

— Как? — спросила она. — Как вы так хорошо питаетесь?

Мы вышли из леса и оказались на краю школьной территории. Город был окружён густым лесом, и мы всегда были изолированы от более крупной цивилизации. Одно шоссе разделяло город посередине, а затем более мелкие улицы соединяли Главную улицу с причудливыми кварталами, которые ответвлялись от центрального узла. Это был маленький городок, процветающий в лучших традициях.

Риган упивалась открывшимся зрелищем. Она осматривала всё очень умным взглядом, стараясь запомнить каждую мельчайшую деталь. Без сомнения, она разрабатывала план побега, и я не мог позволить ей осуществить его.

Надеясь привлечь её внимание, я сказал:

— Мы едим наших заключенных.

Это сработало. Она подпрыгнула от моих слов, а затем её брови опустились над тёмными глазами. Она позволила моим словам закружить в её голове, пытаясь решить, был ли я серьёзен или нет. Я спрятал ещё одну усмешку, пока она боролась со страхом или замешательством.

— Не волнуйся, дорогая, — крикнул Крид позади нас.

Он говорил как невежественный деревенщина своим густым протяжным голосом, и мне захотелось развернуться и выстрелить ему в живот, позволить ему истекать кровью по всему футбольному полю, на которое он когда-то возлагал все свои бесполезные надежды и мечты в средней школе. Как же это было иронично?

— Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь из пленников Кейна жаловался!

Мне хотелось застонать от его невежества и от того, как он с такой легкостью отбросил меня на много миль назад с Риган. Он отменил мой план и заставил её чувствовать себя ещё более неловко, чем когда-либо.

Хотя, это было правдой. То, что я не испытывал желания привести девушку к себе и разделить с ней свой дом, не означало, что в то же время не было достаточно возможностей, чтобы заполнить пустоту и согреть мою постель. Просто раньше они мне всегда надоедали, я передавал их другим, более жадным мужчинам.

— О, боже, — простонала Риган, и её лицо побледнело от намёка на то, что её драгоценная добродетель в опасности.

Я неловко откашлялся, но не стал пытаться объясниться. Извинения только ослабят мой авторитет, и открытие этой конкретной дискуссии подорвёт мою надежду на то, что она может мне доверять.

По крайней мере, она могла быть уверена, что мы не ели наших пленников.

Мы погрузились в неловкое молчание, шагая по всё ещё влажной траве. Раннее утреннее солнце пригревало, но недостаточно сильно, чтобы высушить росу, окропившую свежую весеннюю траву. Я вдохнул чистый воздух и почувствовал себя более живым, чем за последние два долгих года.

Я всегда любил этот город и это поле больше всего на свете. Взрослея, я проводил время в центре внимания как звезда футбола, я платил свои взносы как ответственный, в основном хороший сын одной из самых уважаемых семей города и встречался с достаточным количеством девушек, чтобы заработать лишь слегка запятнанную репутацию.