Любовь и голуби (сборник)

Собежников. Здесь?

Витька. А куда ей деваться. Ну ладно. (Уходит.)

Собежников (вытаскивая бабку из-за двери). Бабка, сюда… Садись.

Домашева. Ага, ага. Вот тут сидю.

Собежников. Значит так, бабка…

Домашева. Ага, ага…

Собежников. Хорошо сидишь?

Домашева. Хорошо сидю, сладкий мой. Хорошо, сына…

Собежников. Мы идем в райсовет, я тебя там посажу…

Домашева (заговорщицки). Ты, сына, меня в чреждение како-нить. У них стульчаков много.

Домашева быстро и почти делово соглашается с Собежниковым, а по лицу быстро-быстро текут слезы.

Собежников (все больше нервничая). Ты ведь кто такая?..

Домашева. Дура кака-то набитая. Все сидю, встрею, куда не просят.

Собежников. Бабка! Не реви… Я тебя отведу. Ты сядешь и будешь сидеть.

Домашева. Они мне скока еще говорили, а я ж ниче не понимаю, в свою дуду бухаю, никакой на меня управы.

Звонит телефон. Собежников схватил трубку.

Собежников. Да? Кто?!

Домашева (у нее тихой дрожью бьется рука.) Плетешь-плетешь, плетешь-плетешь – оно и заплетается. Ни в каку совесть не попадают.

Собежников (в телефон). Идите в клинику. Его нет. Помер. (Бросил трубку.)

Домашева (продолжает бормотать). Думаю: она почему мне такую сдачу дает? Тут два гривенника и пятачок… Маленько черный… Теперь его выкидывать?

Собежников подошел к кабинету, пнув ногой, раскрыл дверь. Смотрит. Подошел к Витькиной комнате, посмотрел и вошел.

Как закричит на его, ногами затопает, а сам в окошко стреляет – думает, я не вижу. Одно коварство на уме. Ростишь-ростишь, поишь, кормишь их, они все на чужу сторону заворачивают.

Из комнаты Витьки раздался звук баяна.

Собежников (запел).

За фабричной заставой,
Где закаты в дыму,
Жил парнишка кудрявый,
Лет семнадцать ему.

О весенних рассветах

Тот парнишка мечтал,
Мало видел он света,
Добрых слов…

Песня оборвалась. Собежников вышел. Остановился в дверях.

Домашева. А у него тетерева во рту.

Собежников. У кого?

Домашева. У медведя. Шел медведь по лесу, а в зубах тетерева. Тут лиса его и спрашивает: «Ты, Миша, откуда путь держишь?» Ему бы тут зубы сцепить да и сказать: мол, с севера. Вот эдак. Сс севера. А он заместо этого раззявил пасть-то: «С за-пада». С запада, говорит. Тетерева и улетели. (Замолчала. Сидит тихо, неподвижно.)

Собежников (бродит по комнате, еле сдерживая рыдания). Ох… Ох… Как же я?.. О-ох! Мать… Никого!.. Опять?! Я же хотел… Жизнь прошла, ма-ать! Ох, мать! (Сел на тахту, горько плачет.)

Молчание.

Домашева. Че уж теперь… Убили Павлика… Рази воротишь? Не убили бы, все по-другому пошло бы. Че уж теперь-то…

Собежников поднял голову, прислушался. Еще текут слезы, но напряжение уже оставило его. Встал, подошел к Домашевой.

Собежников. Пойдем… На улицу пойдем. Хочешь погулять? Погуляем. Ничего. А, мать?

Домашева сразу встала и, семеня, заспешила в коридор. Собежников пошел за ней. Вернулся, ведя Домашеву за руку. В другой руке у него бабкина одежда, валенки. Кинув одежду на тахту, начал одевать Домашеву. Сначала валенки, потом пальто. Одевает ее осторожно, как собирают детей на прогулку. И Домашева безропотно послушна перед Собежниковым, как малый ребенок.

Занавес

Москва, 1988

Золотой человек Сказка в двух действиях

Действующие лица

Золотой человек

Иван-царевич

Игнашка

Царь

Царица

Министр

Стражники:

Василий

Егор

Катерина-царевна

Кока – крестная царевны

Зверь-страшилище

Действие первое

Картина первая

В самой середке царского сада растет яблоня с золотыми яблоками. Под яблоней сидят два стражника: Василий да Егор. Посидят немножко, встанут, обойдут дозором, опять сядут, опять про разное поговорят.