Любовь и ярость

Она прикусила ему ухо и дразняще скользнула внутрь кончиком языка. Пышная, упругая грудь терлась о его напрягшееся тело, щекоча сосками.

– Люби меня, мой ненаглядный Тревис, – настойчиво шептала Элейн. – Возьми меня.

Колт твердо знал, что скорее всего пожалеет об этом, но сейчас его мускулистые руки жадно стиснули Элейн, и он осторожно опустил женщину на постель. Он целовал ее, и Элейн уже не сдерживала страсти. Прижавшись к Колту, она дрожала, воспоминания унесли ее на много лет назад, и сейчас уже не Колт осыпал ее поцелуями, а сам Тревис Колтрейн.

Графиня быстро сорвала с себя платье, и ее горячие, требовательные пальцы вцепились в застежку его брюк.

– Сейчас! Возьми меня сейчас! Позже, когда мы будем снова любить друг друга, можно не спешить, а теперь я слишком хочу тебя. Я так долго ждала этого, Тревис, так долго!..

Высвободив горячую, пульсирующую плоть, Элейн приподняла бедра, готовясь принять ее в себя. Руки Колта скользнули под ее ягодицы, и он неожиданно медленно и нежно вошел в нее. Женщина, обхватив одной рукой его шею, другой осторожно провела по вздувшейся буграми мышц спине и призывно застонала.

– О Боже, какой он огромный! Я чувствую его глубоко внутри, и ты теперь тоже часть меня, Тревис. Я всегда любила тебя. Сильнее, сильнее, любимый. Наполни меня!

Ее голос звучал все тише, она уже что-то невнятно бормотала, и вдруг все ее тело содрогнулось в экстазе. Острые ноготки впились в спину Колта. Из груди Элейн вырвался тихий, жалобный стон, и она распростерлась под ним, опустошенная и счастливая.

Колт одним мощным толчком вошел в нее последний раз и излился. Почувствовав, что все закончилось, он отстранился от Элейн и, перекатившись через нее, лег рядом. В комнате стояла тишина. Наконец Колт произнес:

– Где Дани?

Элейн бросила на него шаловливый взгляд из-под полуопущенных ресниц:

– Ты достойный сын своего отца, милый Колт. Мне показалось, что я снова попала к нему в объятия, как будто и не было всех этих лет.

Она приникла к нему, испугавшись, что он внезапно встанет и уйдет из ее жизни, как когда-то его отец.

– Ты знаешь, я возненавидела его, когда он почему-то предпочел мне Мэрили. Ведь я безумно любила его. И решила отомстить, понимаешь. Мне удалось это сделать, отняв у него Дани, я нанесла ему смертельную рану. Но теперь у меня есть ты и я уже забыла о прежней боли, как будто и не страдала долгие годы.

Колт осторожно отодвинулся. Ему стало страшно, когда он почувствовал, с каким отчаянием и страстью приникла к нему Элейн. Она безумная, вне всякого сомнения, но она единственная ниточка, ведущая к Дани.

– А ты, – что-то сдавило ему горло, – ты восхитительная женщина, Элейн. Думаю, отцу повезло и в твоих объятиях он познал настоящее счастье.

– То же ждет и тебя, мой милый. – Ее руки нежно пробежали по его телу. – Зачем тебе торопиться домой? Я богатая женщина, мы сможем путешествовать по Европе, я покажу тебе страны, где ты никогда не бывал раньше. Забудь обо всем.

Думай только обо мне, о том наслаждении, которое я могу дать тебе.

Хищно приоткрыв рот, Элейн скользнула вниз по его все еще влажному телу, но Колт оказался быстрее. Сильные пальцы сдавили ей горло, и он сбросил ее с себя.

– Хватит, моя радость. Половина денег, которые с твоего ведома и согласия привезла домой твоя племянница, принадлежит мне. Я на все пойду, чтобы вернуть свое состояние, а это значит, что мне ничего не стоит свернуть твою изящную шейку, если будешь продолжать упрямиться. Говори, где я могу найти ее, я должен узнать это, и немедленно.

Элейн почувствовала, как железные пальцы неумолимо сжимаются вокруг горла, и быстро закивала.

Он тут же отпустил ее.

– Говори!

– Мне придется отвести тебя к ней. – Она вся дрожала.

Господи, даже ярость, пылавшая в его глазах, напоминала ей Тревиса. – Вооруженные головорезы Гевина охраняют все подходы к тому месту, где ее держат. Надо еще придумать, каким образом мы сможем…

– Мы должны решить это, прежде чем покинем эту комнату, – прервал ее Колт, – и договориться, когда лучше всего это сделать.

Но в голове Элейн уже возник превосходный план.

– Сегодня вечером я устраиваю большой прием. Мне будет несложно на некоторое время отвлечь охранников едой, а главное, выпивкой. Эти мерзавцы всегда голодны, как волки, а от виски они и подавно не откажутся!

Что же касается тебя, – приподнявшись на локте, промурлыкала она, – будет лучше, если ты подойдешь к замку не раньше девяти. Отправляйся к маленькой, увитой виноградом беседке возле восточной стены и жди меня там. Я приду, как только мне удастся избавиться от охранников. Тогда ты сможешь освободить Дани и увезти ее. – В темноте по ее губам скользнула лукавая усмешка, и она в который раз поздравила себя с тем, что была достаточно хитра и ни разу не обмолвилась, сказав «Бриана» вместо «Дани».

– Почему ты идешь на это? – холодно и недоверчиво спросил Колт. – Не знаю, зачем Дани держат взаперти, но в любом случае, если она сбежит, Гевин придет в бешенство.

Элейн не видела причин, чтобы скрывать от него правду, по крайней мере какую-то часть ее.