Любовь и ярость

Элейн попыталась было образумить его, напомнив, что у Дани, вне всякого сомнения, есть свои планы по поводу того, как в будущем поступить со своей долей наследства. - А вдруг девочка решит вообще навсегда вернуться в Америку и жить там, - осторожно добавила она.

- Ну, тогда ей лучше как можно скорее выбросить эти мысли из головы, буркнул Гевин. - Впрочем, оставь, я сам обо всем позабочусь, это не твое дело. И ни слова Дани об этом письме, ты поняла? - грозно предупредил он. Зная его вспыльчивость, Элейн молча кивнула. Она настолько ненавидела Тревиса, что охотно пожелала в душе, чтобы этого письма никогда не было, как, впрочем, и всех его прежних писем.

Гевин заканчивал свой туалет, весело насвистывая, довольная улыбка растягивала его губы по мере того, как в голове окончательно сформировался хитроумный план. Гевин задумал не только вернуть себе утраченное богатство, но и уничтожить заодно самого Тревиса Колтрейна.

И на душе у него вдруг стало так легко при мысли, что он, наконец отомстит за отца, что он даже расхохотался, покидая комнату.

Переходя из комнаты в комнату, он весело и беззаботно насвистывал, с удовольствием разглядывая роскошную обстановку. Дорогие, хрупкие безделушки, драгоценные антикварные вещицы, замечательные полотна известных мастеров, роскошная мебель, стоившая целое состояние. Замок сам был похож на старинную бонбоньерку, но в глазах Гевина он казался просто старой рухлядью. Тот был поклонником совсем другого стиля, ему нравились не заставленные старинной мебелью, а наполненные светом просторные залы, где много воздуха. Здесь же, по его мнению, было просто мрачно и душно. Да ладно, не важно. Скоро у него будет все, что он пожелает. У него будут деньги. Деньги Колтрейна! И его месть будет сладкой!

Комната Дани была в конце длинного коридора. Именно здесь ему всегда хотелось жить. Тут был чудесный вид из окна, куда ни глянь, расстилалось вечно голубое Средиземное море, а волны, мерно шурша, бились о скалы у подножия замка. Когда Элейн только вышла замуж за де Бонне и они переехали сюда, Дани была просто невозможна. Завистливая, надменная и неуступчивая, она просто изводила Гевина, требуя, чтобы именно ей досталась самая большая и светлая комната. Она грубо и откровенно третировала мальчишку, считая себя единственной настоящей родней Элейн, и дразнила Гевина приемышем. Он в ответ безумно пугал её, угрожая как-нибудь подстеречь и вышвырнуть из окна прямо на скалы, а потом долго со вкусом объяснял уже насмерть перепуганной девочке, что она будет долго и мучительно умирать на голых скалах, а потом море утащит её на глубину, где жадные крабы обглодают до костей. Дани цепенела от страха, а потом с пронзительным визгом бежала жаловаться Элейн. Но время шло. Дани повзрослела, постепенно её характер изменился, она стала доброжелательней и мягче. Она переменилась настолько, что это порой сбивало с толку Гевина и совершенно озадачивало Элейн.

Гевин уже подошел к двери, но рука его так и опустилась, не постучав. Из-за двери доносились какие-то звуки, по-видимому, Дани была не одна. Приложив ухо к отполированной, гладкой, как шелк, двери красного дерева, Гевин прислушался и скоро понял, кому принадлежит доносившийся из комнаты голос. Это была Бриана де Пол. Только у неё был такой низкий, теплый, мелодичный голос с легким французским акцентом, от которого она так и не отвыкла, несмотря на все старания Дани. Мать Брианы умерла много лет назад, а отец, служивший когда-то у графа управляющим, скончался только в прошлом году. Они с Дани были близкими подругами и всегда любили друг друга как сестры.

И в самом деле, прелестная молодая француженка очень походила лицом на Дани. Ее роскошные волосы были того же оттенка, но если карие глаза Дани сияли теплым, мягким блеском спелого каштана, то необычайно яркие, опушенные густыми, темными ресницами глаза Брианы цветом напоминали искрящийся в пламени камина дорогой бренди. И характер был подстать внешности - девушка, чуть что, вспыхивала как спичка. Гевин с удовольствием вспомнил, как она бешено сопротивлялась, когда при встрече где-нибудь в темном коридоре, где никто их не видел, он игриво похлопывал её прелестно округлившуюся попку или, будто невзначай, норовил прижаться к пышной, соблазнительной груди. Тысячу раз Бриана безапелляционно заявляла Гевину, что терпеть его не может. Молодого человека это ничуть не смущало, он был уверен, что ненависть в один прекрасный момент может смениться совсем другим чувством, стоит только девушке понять, что именно он является хозяином положения. В конце концов теперь, когда отец её умер, именно на неё легла забота о брате-калеке. Она всегда отчаянно нуждалась в деньгах и когда Элейн взяла её к себе горничной, ухватилась за работу обеими руками. Нужно только намекнуть строптивой девчонке, что от него зависит, потеряет ли она работу или нет, и маленькая паршивка и пикнуть не посмеет, когда он потребует от неё "дополнительных" услуг.