Любовь и испанцы

Влюбленный часто отсутствует: он находится либо в море, либо на службе у короля. Возлюбленная стенает на берегу моря или останавливает путника и спрашивает его, что слышно о ее amigo. Одна девушка готовится бежать с возлюбленным; другая стирает одежду в ручье и надеется, что ее amigo, преследуя на охоте зверя, пройдет именно этим путем. Мать сопровождает девушку во время паломничества и вообще всячески ей досаждает. Она ругается, преследует советами, а иногда и бьет дочь, чья судьба находится в ее руках. Вся эта история заканчивается свадьбой, и любовь, описанная в ней, ничуть не похожа на прелюбодеяние, о котором пели придворные трубадуры.

Общее настроение cantigas de amor проникнуто меланхолией и лиризмом. Оно никогда не бывает страстным. Ни слова не говорится о поцелуях. С другой стороны, трубадуры при дворах вельмож Сантьяго-де-Компостела, и даже сам король, могли быть грубыми; в непристойных cantigas de escarnio [19]они изображаются этакими дикарями и буянами, которых женщины изгоняют из будуаров. Как мы уже знаем, арабские дамы тоже не гнушались сочинением грубых стихов. Нам ничего не известно о средневековых галисийских женщинах-поэтессах, но веселые танцовщицы сопровождали армию и крестоносцев в походах и вдохновляли придворных трубадуров в мирное время. Их называли soldadeiras [20]; наиболее известна из них Мария Перес, La Balteira. Она была не только танцовщицей, но и певицей и, очевидно, происходила из знатного рода. Мария пользовалась популярностью при дворе Альфонса X, и Менендес Пидаль ^{48}считал, что она могла использовать свои чары в политических целях, надеясь смягчить мусульман, с которыми вела переговоры. Трубадур Педро д’Амброа, один из множества любовников этой дамы, написал о ней, вероятно в приступе ревности, непристойный стишок.

В 1287 году Мария Перес готовилась сопровождать Альфонса X в походе против короля Туниса. Ее возвращение затем воспел в саркастической песенке трубадур Пере да Понте, который сомневался, действительно ли она доехала до самого Туниса и привезла из Рима достаточно индульгенций, чтобы получить отпущение грехов за всю свою порочную жизнь. В старости Ла Балтейра исповедалась в своих «веселых» прегрешениях и удалилась в монастырь Собрадо, которому завещала все состояние.

Темы любви к замужней женщине и влюбленного, отдающего жизнь за любимую, занимают центральное место в легенде о трубадуре Масиасе, которого взбешенный муж убил за любовные письма и песни, посвященные его жене. Всевозможные версии этой легенды звучат по-разному, но в основе их неизменно присутствует тема любви и смерти Масиаса. «Любить крепче, чем Масиас» — эта поговорка до сих пор в ходу у испанцев.

В пятнадцатом веке, когда было модно публично спорить о недостатках и достоинствах женщин, один галисиец, защищая их в своем трактате El Triunfo de las Donas [21], приводит курьезные аргументы в защиту прекрасного пола, предвосхищающие попытки шестнадцатого столетия возвести женщин на пьедестал платонической любви. Женщина, писал автор, есть последнее и самое совершенное из всех творений. Она была создана в раю, среди ангелов, а не среди животных, и не из глины, как Адам. Она красивее, а также чище, чем мужчина, более умеренна в пище и питии; она более целомудренна и рассудительна. Дар предвидения у нее развит лучше, чем у мужчины. Дикие звери обходят ее стороной. Женщина была первой, кого искусил Сатана, а это доказывает, что для него она была важнее мужчины. Вообще, Ева не отвечает за первородный грех, поскольку яблоко запретили вкушать Адаму, а не ей! Воздух — естественная стихия женщины. Она создана, чтобы обитать в высших сферах. На мой взгляд, Хуан Родригес из Падрона, автор этого трактата, все же несколько перебарщивает.

В своих Десяти заповедях любви он развивает теории трубадуров об изысканной любви, делая от себя несколько оригинальных добавлений. Автор одобряет любовь только в тех случаях, когда влюбленный уверен, что его чувство будет встречено взаимностью; он отстаивает постоянство, чувство меры, правдивость, искренность, советует избегать одиночества и меланхолии и подчеркивает важное значение богатства, потому что «любовь и бедность друг с другом не уживаются».

Самое поверхностное изучение законов и указов того времени показывает, что «продажная любовь», то есть проституция, являлась общепринятой нормой жизни — в каждом крупном городе для нее отводились определенные кварталы. Содержание mancebias (борделей) было делом прибыльным. Католические король Фердинанд ^{49}и королева Изабелла, ничуть не смущаясь, наградили дворянина Янеса Фахардо, отличившегося в войнах с маврами, правом на безраздельное владение обширной сетью mancebias в Малаге, Ронде, Марбелле, Альхаме, Гранаде, Баэзе, Гуадиксе и Альмуньесаре. Монаршая чета особо оговорила в своем указе, что сыновья и дочери Фахардо наследуют его собственность, и более того — получают право дополнительно строить mancebias, как только для этого представится возможность.