Любовь и кое-что еще

– На самом деле, – продолжил колобок, как мысленно я его назвала, – большая часть легенд откровенное фуфло. Просто байки, притом неоригинальные. Вот тебя интересует сухая щель… Почему она так называется? Потому что такой не была, и родник был рекой, доходил до самого моря. А потом все пересохло, и ее так назвали. А изначально название было другое.

– И какое? – спросил Петя, наблюдая, как Михмих разливает.

– Пастушье ущелье, туда пастухи коров и овец водили. И место, где родник сейчас, называли пастуший дом. Ну будем.

Мы с Михмихом выпили. В этот раз плакать или умирать не хотелось. Хотелось просто блевать. Кто вообще водку придумал? Почему-то в голове всплыл ответ: Менделеев. Интересно, так или нет? Что-то вряд ли, как мне кажется. Когда он жил, а сколько уже на Руси пьют… Правда, тогда это была не водка, то есть официально не водка…

– Маня, – позвал меня Петя, я перевела на него осоловелый взгляд, не понимая, чего он хочет. Оказывается, мы уходим. После второго стакана я потеряла связь с миром. На воздухе легче не стало, меня штормило будь здоров, но Петя неумолимо тянул за собой.

Смеркалось, веранда и беседка были полны гомонящих людей, кто-то играл на гитаре и пел.

– Давай послушаем, – затормозила я, и, вырвав руку из Петиной, рванула в беседку.

Поющий сидел на скамейке у выхода, выглядел колоритно: невысокий, худощавый, лет тридцати, тёмные волосы небрежно торчат в разные стороны, в ухе большая серьга. Голос у него был необычный, но что-то в его манере и подаче неуловимо влекло, заставляя слушать. Петя встал у выхода, скрестив на груди руки и взирал на происходящее со смирением. Допев песню, гитарист встал и подошёл к нам.

– Доброе утро, Смолов, – пожал Пете руку, я только глазами захлопала.

– Доброе, Ветер.

– Какими судьбами?

– Да так, проездом, – разговаривая, мы вышли из беседки и встали в стороне, Петя протянул парню сигарету, тот, закурив, покосился на меня.

– Фанатку вот тебе привёз, – хмыкнул Петя, – не смогла пройти мимо. Это Маня, это Саша Ветер.

– Маня, смотрю, готова к свершениям.

– А то. Ты здесь надолго?

Ветер вдруг вздохнул, нахмурившись. Потом пожал плечами.

– Преступники не дремлют? – усмехнулся Петя.

– Да, от них никуда не убежишь. У меня там тоже одна… – теперь Ветер усмехнулся, посмотрев вдаль, вздохнул. – Боюсь, пропадёт без меня.

Я слушала разговор с недоумением, но эти двое, кажется, прекрасно понимали друг друга. Впрочем, на Ветра было интересно даже просто смотреть, внешность его неуловимо менялась от каждого взгляда, словно передо мной был хамелеон, становившийся то раздолбаем-гитаристом, то вдруг серьёзным мужчиной с цепким взглядом. Вот это меня плющит от выпитого, а.

– Ладно, Ветер, бывай, доброе, – и Петя потащил меня за руку дальше.