Любовь и курица

– Проходите, проходите. Рановато вы нынче заслуженную денежку принесли, – подтянув трусы, обрадовался он предполагаемой пенсии.

Баба Капа, уразумев, что помятый старик в неглиже, похожий на ее гладенького возлюбленного, как использованная салфетка на свежую, чуть было не отступила от собственного плана. Но вспомнив тоскливые осенние вечера, одинокую пенсию и некопаный огород, всё-таки бросилась на любовный штурм бывшего.

– Что-то исхудал ты, Федот, после смерти кобры проклятой, царствие ей небесное! Одинокая жизнь никого не красит, – для начала сделала она комплимент.

– Капитолина? – разглядел, наконец, дед в пожилой почтальонше свою молодую любовь. – Что ты тут делаешь?

– Зашла скрасить твое голодное одиночество, – полезла старуха в сумку за приворотной курицей, но вдруг распахнулась дверь спальни и в кухню вползла лохматая Виолетта с размазанными глазами в просторной мужской майке на голое тело.

Баба Капа, открыв рот, поняла, что припозднилась с подкатом, и хитрая училка уже прибрала к подлым ручонкам дом, вдовца и его доходы.

Федот, узрев полуголую и полупьяную нимфу у себя дома, тоже удивленно распахнул рот, но быстро сообразил, как выпендриться перед бывшей, и приосанился.

– Воды, пожалуйста, – попросила Виола, без сил падая на табуретку.

– Конечно, дорогая! Сию секунду, – засуетился по кухне дед, натягивая повыше труселя.

– Ах, ты ж, тварь! – выразила бабка своё отношение к сложившейся ситуации. – Сначала Витьку у Аньки отбила, теперь за моего мужика взялась?!

– Я не твой! – испугался старик, расшифровав ночной свадебный кошмар. Год вдовства научил его прелестям холостой жизни. Он решительно не хотел терять свободу и снова жениться.

– А чей же? – стукнула по столу кулаком пожилая пикап-мастерша так, что сотряслась вся кухня и с училки свалилась лямка, продемонстрировав пенсионерам молодую упругую грудь, что взбесило старуху еще больше.

Она выхватила из сумки приворотную курицу и шлепнула ею по бесстыжей географичке. Виолетта завизжала и засверкала голыми ляжками вокруг стола,  пока не врезалась в брюхо вытаращившегося из спальни на шум физрука.

В уме бабы Капы мгновенно родился новый эксклюзивный репортаж про училку и двух ее одновременных любовников. Но он оказался настолько пошлым, что деревенская журналистка покраснела и засунула обратно в сумку срочно вытащенный наблюдательный блокнот.

Еще немного пораскинув мозгами и курицей, баба Капа осознала собственную оплошность по отношению к бывшему и перестала шваркать жареной птицей все вокруг. Вероятно, Федот в адюльтере не замешан и лохматую тощую швабру привел домой его внук Данил.

– Дед, что здесь происходит? – вытаскивая из причёски географички румяный кусок птичьей грудки, набил ею рот физрук, обведя заспанными глазами разгромленную кухню.

– Я не знаю! –  затравленно пискнул из-за холодильника дед. Училка в ужасе вскарабкалась физруку на шею.

– Я просто зашла Федота обедом угостить от всей души, – невинно оправдалась баба Капа.

– Ты зря отказываешься, дед. Курица очень вкусная, – стряхивая с себя отлупленную развалившейся тушкой Виолетту, отобрал у кота окорочок Данил. Тощий дворняга без боя не сдался и, воинственно урча, взлетел в воздух вместе с поднятой куриной ногой, – Кастет тоже заценил, – поделился с хвостатым физрук, когда тот отпал с половиной добычи обратно на пол.

– А вы это, стало быть, мутите? – решила наездом прикрыть свой конфуз бабуля, собирая с пола ошметки обеда и обличительно тыча пальцем в помятых учителей.

– Нет, – хотел отмазаться физрук, но географичка его перебила:

– Да, я с Данил Андреичем встречаюсь. Он настоящий мужчина, не то, что Витька, ваш сосед. Пойдём, дорогой, в спальню, – утащила она удивленного физрука подальше от неадекватной старухи.

– Я с вами! – высунулся из-за холодильника дед. Но географичка безжалостно захлопнула дверь перед его носом.

Бывшие возлюбленные остались наедине. Баба Капа с сожалением вывалила куриную расчлененку счастливому коту. Чавкая, Кастет взглянул на старуху с любовью. Ему надоели макароны с картонными сосисками, которыми в основном питались дед с внуком. Хоть бы добрая тетка осталась тут навсегда, благодарно урча, подумал он.

Старуха, присев на краешек табуретки со скромной миной, тоже думала, как осесть тут насовсем. Но ничего не придумала. Со страхом взирающий на нее жених вовсе не проявлял необходимых для свадьбы чувств. Он нервно кутал щуплую грудь в майку и размышлял, успеет ли шмыгнуть на выход, если проскочит под столом.

– А ты изменился, Федот, – потеряв надежду на любовное признание, ностальгически подперла щеку рукой старуха, – трусливый стал. Раньше похрабрее был, иначе не изменил бы мне с подругой подколодной, царствие ей небесное!

– Ты тоже изменилась, Капитолина, – потеряв надежду на спасение, осмелел старик, – злая стала, –  благоразумно пропустив комментарии о внешности, сократил заготовленный монолог дед.

– Пойду я, пожалуй, – скрипнула коленями баба Капа, поднимаясь с табуретки, – верно говорят,  в одну воду не войти дважды.