Любовь и магия

Эл встала на ноги и с удовольствием потянулась, приводя в порядок задеревеневшее тело.

"А теперь развяжи его" — девушка указала на Джуни. От такой наглости у тролля даже отвисла нижняя челюсть.

"Развязывай, развязывай. Меня ты отпускаешь, а ведь я могу кое-кому рассказать, что ты здесь делаешь с несчастными путниками".

"Кое-кому это кому? Уж не Моргане ли?" — подозрительно поинтересовался великан.

Эл понятия не имела, кто такая Моргана, но сразу поняла, что тролль явно побаивается человека с таким именем.

"Да. Именно Моргане" — уверенно ответила девушка.

Тролль даже взвыл от расстройства.

"Так мне рассказать все Моргане, муж?" — невинным голоском поинтересовалась Эл.

"Нет. Не надо ничего говорить Моргане. Убирайтесь оба, побери вас великий тролль. Горе мне горе. Снова есть вяленых лягушек и квашеную осоку" — причитал великан, могучими руками раздирая путы Джуни. Воспоминания об этих блюдах троллю, очевидно, было особенно тяжело перенести, и поэтому его вой достиг апогея.

— 7 —

Скакать по траве было очень весело и приятно. "Как же мне удается так подпрыгивать — удивилась Аня — Неужели я растолстела и превратилась в колобок? Ах, нет. Я просто мячик. Большой красный резиновый мячик с белыми полосками". Девочка прокатилась по земле еще немного и оказалась у ног Фана. Недолго думая мальчик со всего размаха ударил по мячу. "Ну и рыцари пошли. Играть в футбол прекрасной дамой — возмутилась Аня, но тут заметила, что летит прямо в штангу — Так он еще и мазила!".

"Бум" — девочка стукнулась головой о футбольные ворота и снова отскочила к ногам Фана.

"Бум" — снова стукнул по мячу мальчик, и Аня с ужасом увидела, что снова летит в штангу.

"Ну, кто так в футбол играет!" — хотела крикнуть девочка, но в этот момент проснулась.

"Бум" — прозвучала в ее голове. Вернее это было не совсем "бум". Монотонно, словно удары большого колокола в голове Ани звучал призыв духа стихии: "Мать Стихий — проснись. Та, что дала мне имя — проснись. Мать Стихий — проснись. Та, что дала мне имя — проснись".

"Гарольд, что случилось?" — испуганный голос Аннет окончательно вывел Аню из состояния дремы.

"Не знаю, но чувствую в себе сильную тревогу. Иногда мне кажется, что Феечка где-то совсем близко, а иногда кажется, что ее вообще больше нет. Я в смятение. Помогите мне".

"Гарольд, зажги для начала свет" — попросила Аня.

Ветки под рукой у духа стихии не оказалось, поэтому золотистым сиянием в этот раз зажглись пучки соломы. Как только свет наполнил комнату, в которой девочки ночевали, Аня с ужасом спрыгнула со своего ложа. Оказалось, что подруги спали на надгробных плитах чуть припорошенных сеном.

"А я все думала, что мне это строение напоминает, и только сейчас поняла — воскликнула Аня — Это же дольмен. Древняя гробница, только очень большая. Я ее изображение в учебниках истории видела".

"Значит, я в гробу спала? Гарольд, ты куда смотрел? Ты зачем свет на входе потушил?" — возмутилась Аннет.

"Я не тушил свет, Мать Стихий. Его потушила хозяйка этого дома".

"Ты хочешь сказать, что наша хозяйка потушила волшебный свет? Она что, обладает магическими способностями?".

"Обладает" — грустно признался Гарольд.

"Так что же ты раньше молчал?" — теперь возмутилась и Аня.

"Я был так взволнован близостью Феечки, что не придал этому значения".

"Беда с этими влюбленными. То репейником кидаются, то стихи пишут, то значения не придают. У меня такой характер…"

"Аня, подожди, пожалуйста — прервала подругу Аннет — Гарольд, нам надо немедленно найти Фана. Боюсь он в большой опасности".

Недолго проблуждав по коридорам дольмена, друзья услышали в одном из ответвлений невнятный шепот. Едва они свернули на голос, раздался хриплый визг "потушите свет", но в этот раз сияние пучка сена в руках Ани лишь мигнуло и не погасло. Глазам подруг предстала странная картина. В комнате, больше всего напоминающей склеп, перед хозяйкой дольмена в каменном гробу стоял на коленях Фан, с глазами полного неописуемого восторга и декламировал стихи:

О, та, чей взор обычно тьмою скрыт

Моей любви мне больше не укрыть

Лишь для тебя в груди как молот бьется сердце

Владеешь ты и жизнию моей и смертью.

Одного взгляда на давшую путникам приют женщину было достаточно, чтобы понять, почему она так не любила свет. Более уродливого существа было тяжело встретить. Глаза хозяйки дольмена хоть и отличались размером и цветом, но горели жаром молодости, что совсем не сочеталось с покрытым множеством морщин лицом глубокой старухи. Кривой нос, гнилые зубы и длинные когти на пальцах дополняли картину.

"Так я не поняла, что это за девочка Фредди Крюгер и ее верный рыцарь" — заявила Аня, воинственно уперев руки в бока. Ее родители совсем недавно разрешили ей смотреть фильмы ужасов, и при каждом удобном случае девочка гордо напоминала об этом.

"Уйди, смертная. Видишь, герой посвящает мне свою жизнь".

"Жизнию он вам свою посвящает, а не жизнь — не унималась Аня — Прежде чем героя охмурять, правильно говорить его научите. Да и жизнь свою, между прочим, он давно уже мне посвятил".