Любовь и магия — 2

С третьим принцем даже ничего делать не пришлось. Все сделали блохи. Ну а то, что они завелись в его гостевой спальне не сами по себе, уже другой вопрос. И изнеженный недалекий принц искренне поверил в мои слова, что всегда перед свадьбой у людей начинаются муки совести. Сначала, мол, они похожи на слабые покусывания. Но чем больше человек за свою жизнь до этого натворил гадостей, тем сильнее будут его грызть невидимые духи совести. Видимо, у принца хватало нелицеприятных заслуг и не хватало при этом смелости и ума – всерьез перепугавшийся за свою жизнь, он удрал так же быстро, как и первые два.

С четвертым принцем все обстояло сложнее. Помешанный на военном деле в общем и оружии в частности, он, кажется, даже спать ложился с кинжалом в зубах и секирой в обнимку. Такого уж точно не получилось бы запугать привидениями, блохами или бородавками. Но тут мне помогла Тисса. Будто бы в шутку она вызвала сего бравого воителя на показательный бой. Он, видимо, и не подозревал о мастерстве моей радарии, так что поединок проиграл. И свято веря, что раз он пока еще не достиг совершенства в боевом ремесле, то жениться ему рано, четвертый принц вернулся в родные края.

А вот пятый принц и сам на мне жениться отказался. И вообще счел себя до глубины души оскорбленным. А я всего-то и сделала, что умудрилась уснуть прямо в кресле, когда он старательно мне зачитывал сочиненную в мою честь балладу. Причем это вообще не нарочно получилось. Просто баллада оказалась такой длинной, а голос у принца таким монотонным, что тут бы и вся королевская конница прямо на скаку захрапела.

И в итоге остались всего два претендента на мои руку и сердце. Принц Тиллорский и принц Инвейский. Их не брало ничто. Никакие наши тайные уловки, зелья и пакости. Первый как будто бы их не замечал. А второй, по-моему, очень даже замечал, и его это только забавляло.

Голубоглазый и светловолосый Ридерик Тиллорский являл собой настолько одухотворенно-благородное создание, что Тисса даже как-то призналась мне:

– Знаешь, у него такие глаза несчастные и добрые, что я каждый раз сдерживаюсь, чтобы монетку ему не подать.

То ли принц так умело притворялся, то ли и вправду искренне влюбился, но он своими проявлениями чувств за эти дни присутствия в нашем замке надоел мне до жути. Чего только стоили его ежевечерние серенады под окнами моей спальни. Нет, Ридерик пел вполне недурно, да и слуги его вполне умело аккомпанировали своему хозяину. Но все это отступало на второй план. А на первом плане у меня копилась злость.

Злилась я не на непрогоняемого Ридерика и даже не на отца, так неожиданно вздумавшего выдать меня замуж. Я злилась на Алмара Инвейского.

Как будто нарочно для контраста со светловолосым Ридериком, Алмар был жгучим брюнетом. Высокий, статный, синеглазый. Со скользящей в каждом взгляде, каждом движении самоуверенностью. И никакой нормальной для всех принцев изнеженности и одухотворенности.

Мы познакомились с ним в прошлом году на балу в честь годовщины победы над последним некромантом. Почему-то тогда Алмар показался мне совсем другим. Галантным и обходительным. И никакого намека на холодное равнодушие. Мы в тот вечер много танцевали, болтали как старые знакомые. Мне даже почудилось, что между нами промелькнула искра взаимности. И я так и представляла, как потом он непременно приедет просить моей руки: опустится передо мной на одно колено, возьмет за руки и признается в пылких чувствах. А дальше, как полагается, пышная свадьба и счастливая жизнь. Но, увы, мои надежды не оправдались. Я снова увидела Алмара только через год. И то он не сам проявил инициативу, его мой отец пригласил как потенциального жениха. Я бы, может, и обрадовалась, но принц явно не рвался на мне жениться. Да и приехал будто бы только из уважения к моему отцу. А я его, похоже, совсем не интересовала.

Он не пел мне серенад, не осыпал комплиментами, не бросал робких томных взглядов – вообще никак не проявлял положенного интереса. К тому же в отличие от всех остальных претендентов в мои будущие мужья он единственный являлся не просто принцем, а наследным. То есть он бы и без этой женитьбы стал королем. Пусть и не нашего богатейшего Мерлока. Но насколько я знала, Инвейское королевство и так процветало. Вот и получается, что для остальных съехавшихся по папиному приглашению принцев, я была единственной возможностью нацепить корону. А вот Алмара Мерлокский престол как будто вообще не привлекал. Мне было обидно и за себя, и за державу.

В любом случае ни Алмара, ни Ридерика никакими тайными манипуляциями изгнать не удалось. И король собирался вот-вот решить мою судьбу, выбрав одного из них. Времени оставалось в обрез, и впала бы я в отчаяние, если бы вдруг не нашелся гениальный выход из положения. Подстроить собственное похищение, отсидеться где-нибудь вдали пару месяцев, пока мой переживающий и все-таки очень любящий меня отец, наконец, не выкинет из головы затею с этим замужеством. А уж про Черного Лиса Тисса разузнала по своим каналам.

* * *