Любовь и магия-2 (сборник)

– Но мы не «у вас». У нас свои порядки. А сейчас прошу идти со мной.

В компании толпы зевак мы двинулись в лабиринт узких улочек, то и дело прерывавшихся скрипящими мостиками, переброшенными через узкие каналы. Остров на самом деле был мозаикой из множества крохотных островков, сплетенных воедино. Наконец, у одной из дверей – рядом с лавкой под названием «Стрелы и сталь Аркера» – человек в волчьей шубе остановился. Отец Семтры открыл дверь, и они вошли внутрь.

Вскоре из дома донеслись звуки какой-то возни и громкие женские крики. А затем из двери вылетел и приземлился лицом прямо в лужу незадачливый беглец.

– А мы уже и не надеялись увидеть вас, Ваше Высочество писарь, – пропищал Мисий, подойдя к Тайдерену и несколько раз пнув его в ребра острыми носками положенных префекту дорогих туфель – так, что бедняга заскулил, как побитый пес; он был голым по пояс, кожу покрывали брызги грязи.

– В кандалы его, – сказал Мисий, отвернувшись и зевнув. – И давайте-ка скорее вернемся – хочу успеть к обеду и не желаю, чтобы моя тога провоняла рыбой.

– Наказать его, господин префект? – подал голос трибун.

– Бросьте его в яму, пусть поторчит там денек-другой, с крысами да змеями. Можете попинать, но только пальцы не ломать и глаза не выбивать – он должен писать и читать, как прежде.

Взгляд Мисия вдруг зацепился за меня, и, будто о чем-то вспомнив, он забрался рукой в карман и бросил мне золотой релен.

– Держи, Ханралл, заслужил. Вот видишь, как золото порой позволяет быстро решить любую проблему.

Когда мы уходили, я поднял голову и увидел девушку. Она выглянула в окно, ветер теребил волосы, то и дело скрывая искаженное гневом и горем лицо. Она что-то кричала нам вслед, пока рядом не показался отец, и не втащил ее внутрь. Тогда я вновь подумал – до чего же она хороша! А еще решил, что вижу ее в последний раз.

И лучше бы так и было.

Из ямы – закрытой решеткой черной дыры в земле, на дне которой вечно стояла грязная дождевая вода – два дня спустя выбрался не Тайдерен. Это была его бледная тень. Вернувшись в казарму, он не говорил ни с кем, а на меня даже не смотрел. Мои попытки заговорить с ним были такими же успешными, как разговоры с соснами в лесу. В первую же ночь он попытался выбраться из крепости, но на этот раз его задержали, и даже деньги, которые он где-то раздобыл, не помогли. Приказ Мисия, говорили стражники. И Тайдерен молча возвращался – опустив голову, тяжело переставляя ноги, будто забыл, как это делается. На вырубках мы продолжали работать вместе, и послания в стекляшке от духов продолжали отправляться и приходить, но теперь в глазах Тайдерена, когда он читал записки, все время блестели слезы. Должно быть, эта история с побегом заставила его осознать, что у них впереди ничего нет. У него – лишь годы и годы службы. У нее – брак с одним из своих. Однажды я все же добился от него нескольких слов.

– Пусть Альтур сожжет тебя на своей подземной сковородке, мерзавец! Ты думаешь, я предал тебя?! Думаешь, продал за один золотой?!

Я тогда размахнулся и швырнул монету в реку, хоть сердце потом и кровью обливалось.

– В гробу я видал их деньги! Я хотел помочь тебе! Иначе они все равно отыскали бы тебя, и тогда ты бы не отделался двумя днями в яме! Тайдерен! Скажи же, мерзавец, хоть слово!

Тогда он повернулся ко мне и тихо ответил:

– А зачем нужны слова, Ханралл? Ты знаешь, как мы с нею говорили? Никак. Я не знаю ни слова на ее языке, а она – на нашем. Только руны Старого Наречия известны и мне, и ей. Иногда мы выводили их пальцами друг у друга на коже…

Тогда он умолк, и я увидел на дне его глаз что-то, напоминающее седину в волосах. Смерть. Как будто что-то глубоко внутри него умерло.

Не знаю, как долго все это продолжалось бы, но вмешалось то, что хуже судьбы и злой воли богов.

Политика.

Через несколько дней нас всех построили перед казармой и огласили последнее распоряжение Итреаса Хольта, военного министра линтарии. Из него мы узнали, что на север диоцеза Кшатрия вторглись полчища дервинских кочевников, уже успевших предать огню несколько городов. Линтар собирал войска, чтобы дать бой ублюдкам. И наш гарнизон выступал в поход сегодня же.

Тогда я ожидал, что Тайдерен вновь сделает какую-то глупость. Снова попытается сбежать или что-то вроде того. Но он покорно собрал свой нехитрый скарб и встал в строй. Разве только никакого радостного возбуждения и задора, царившего на лицах орущих и галдящих сослуживцев, на его лице не было и в помине. Он лишь стоял, опираясь на копье, и молча сверлил взглядом мокрую грязь.