Любовь и магия-2 (сборник)

Жаль ее, конечно, но слишком удачно складываются обстоятельства. Я одновременно избавлюсь от соглядатая и сжигающей тоски. Любовь моя магия, но она не отпускает меня просто так. Изматывает, вынимает силы. Лишает сна и покоя. Мои эмоции настоящие и искренние. Влюбиться легко! Избавиться от пагубного чувства сложно. Если бы выпитое зелье или произнесенное заклятье освободили от тягостной зависимости, но нет. Ни одному колдуну с сотворения мира не удалось создать ничего подобного. Любовью можно только поделиться, отдать, выскрести из себя, и никак по-другому.

Сделав решающий шаг, я погладил когтистую лапу, выпирающую из стены у камина, и почувствовал железную хватку. Кривые пальцы обхватили ладонь, начав затягивать руку в каменную кладку.

– Отворись! – крикнул я, и кисть освободилась.

Я обернулся. В шкафу с бутылями, под резными деревянными ангелами, выдвинулся вместительный ящик. В нем хранилось все необходимое для ритуала.

Я медленно подошел, стараясь сдерживать нетерпение. Всегда хочется скорее избавиться от глупых чувств, но спешить не стоит. Любой колдовской обряд должен проводиться в строгом соответствии с предписаниями, в особенности приворотный. Четко, без малейших ошибок, иначе все может закончиться большой бедой.

Я поднял красные свечи, перевитые в одну. Взял спички из дерева Аихризон, любовные капли, два крошечных зеркальца в витых серебряных оправах. А еще потертый фолиант, хотя и знал необходимые слова наизусть.

Сел на диван и придвинул низкий стол. Сбросил все лишнее на пол, не заботясь о разлетевшихся вдребезги бокалах, и вставил свечу в углубление по центру столешницы. Рядом положил старинную книгу.

Что же, пора звать шпионку.

От моего свиста пробудилась одна из слепых гаргулий, распахнула каменную пасть и завыла, призывая слуг.

Я старался не отвлекаться, чтобы из памяти не всплыл любимый образ с бархатными крыльями, крутил в пальцах спички, поглядывая на свечу. Уже хотелось зажечь огонь. Настоящее жаркое пламя из кромешных глубин преисподней. Оно противоположно холодному небесному свету и отгонит летающий между ресницами алебастровый силуэт.

Дверь скрипнула. По полу прошлепали босые ноги.

– Вы звали меня, хозяин?

Я обернулся. Служанка согнулась в поклоне, разметав длинные черные волосы по полу.

– Сядь! – приказал я.

Она бросила на меня удивленный взгляд, но безропотно опустилась рядом с креслом на холодный пол.

– Откуда ты родом? – спросил я.

– Со светлой стороны, хозяин, – тихо ответила она.

– А я с темной, – протянул я. – Я родился в этом жутком городе в грязной подворотне в двух кварталах от этого замка. Еще один бастард древнего княжеского рода.

Служанка напряженно молчала, глядя в пол.

– В работном доме, куда я попал вместе с матерью, во время обряда проявились мои способности. Редкий дар или страшное проклятье, только он объединял стороны в одно целое. Нельзя отнять ангела-хранителя, не зная любви, и сразить, не ощутив ненависти.

Я протянул руку и дотронулся до ее волос. Шпионка вздрогнула, но отодвинуться не решилась.

– Обучение началось на светлой стороне, – тихо продолжил я, гладя служанку по голове. – Только там меня могли научить любить. Там я впервые увидел солнце. – Голос дрожал. – Рожденный во мраке, я и представить не мог, как оно прекрасно. В закрытой школе, где я жил, мне прививали любовь и воспитывали стремление к высшей благодати. Меня окружало добро, сочувствие и нежность, о которых я не мог и мечтать. Я получил столько теплоты, что смог согреться. Поверил и растаял в лучах ласкового света. Я полюбил… – Горькие слова не хотели выговариваться. – Страстно, беззаветно, по-настоящему, и меня тотчас вернули обратно, чтобы научить ненавидеть. Это оказалось несложно. Темная сторона встретила жестоким уроком. – Голос сорвался в злобный шепот. – Меня били палками, ведя через город до подворотни, в которой я родился. Вышибали из моего изнеженного светом тела все тепло, добро и сочувствие, а потом бросили умирать.

Ненамеренно сжав пальцы, я потянул ее волосы, и служанка сдавленно пискнула.

Я отдернул руку.

– На третий день, когда я попрощался с жестоким миром, пришел святейшество. Он сказал, что если доползу до храма, буду спасен.

Чиркнув об стол, я зажег спичку и поднес к свече. От разгоревшегося пламени расходился удушливый колдовской жар.

Служанка забормотала молитву, со страхом оглядываясь. Я резким движением сунул зеркальце и продолжил:

– Я дополз. Обучение продолжилось в храме темной стороны. Я узнал ненависть. Я постиг боль, ужас и страх. Если бы старый князь не сдох без наследников, я бы так и остался одаренным нищебродом всю оставшуюся жизнь, отрабатывающим обучение.

Откупорив любовные капли, я схватил ее за шею, задрав голову вверх. Она со всех сил зажмурилась, и сквозь дрожащие губы до меня донеслось еле слышное: «Не надо».

– Не упрямься, – мягко проговорил я. – Будет только хуже.

Она попыталась отрицательно мотнуть головой, но не получилось, я держал крепко.

– Не заставляй тебя истязать, не люблю привносить в мир лишнее зло. Он и так слишком несовершенен.

Служанка сильнее сжала веки.