Любовь и ненависть

 Ели мы успокоили деда Семена. Объяснили ему, Колька совершенно не знал, что на лагерном  "жаргоне" это очень серьезное оскорбление.  Дед Семен успокоившись, был очень довольный собой, что чуть не убил молодого пацана.  Который в прямом смысле приводил себя в соответствие на морозе, "штаны были полными".

 - Пацаны,  здесь проживает большая половина людей, которые живут по "понятиям". Прежде чем, что то сказать нужно подумать и за "базар ответить", а то на "перо можно налететь в легкую".- Сказал дед Семен. Часам к 8  вечера бригада приезжала в поселок.  Выходной был в воскресенье, короткий банный день в субботу, а так двенадцати часовой рабочий день. После баньки приятная усталость тела, мышцы всегда были в тонусе.  Олег с Мишаней Питерским быстро влились в наш коллектив. Олег  после армии, десантник. В маленьком  клубе на танцах молоденькие десятиклассники украдкой и заворожено любовались его красивым мускулистым телом. Мишаня, приехал заработать  денег на машину, марки Жигули. Время пролетало не заметно, зима сдавала свои позиции, днем -45С, все ждали вызов на учебу. Лариска  выдала зарплату, рабочие  толпой столпились у окошка кассирши. Хорошая добрая девка, пышные формы подчеркивали ее привлекательность, была безотказная.  Молодые парни называли ее "скорой помощью". Она часто причитала, пользуетесь все, а вот в жены никто не берет. И  была уверена, что ее принц еще не приехал, ждала. Олег с Мишаней  держали в руках новенькие хрустящие купюры, первый их заработок.

 - К вечеру "накрываем поляну",нужно "проставиться", бригадой и отметим.- Сказал  Олег. И они двинулись к магазину за выпивоном с закусью. 240 рублей для  нас в то время, были большие деньги. Возле  клуба суетился киномеханик, развешивая афиши. Сегодня демонстрация фильма Калина красная. Всей наша компания пришла в клуб пораньше, чтобы занять на последних рядах места, да потискать местных девчонок. Мишаня с Олегом  решили не откладывать начинающий так замечательно вечер,  разогреться спиртным до нашего прихода с клуба. Они купили ящик  вина медвежья кровь, консервы, завтрак туриста, копченую рыбу Кета, серого хрустящего хлеба. Фильм захватил нас сразу жизненными событиями. Луч света осветил ряды в зале, это вошла Люська "бутербродная". Постоянно отиравшая у нас в общаге ей все равно было, что жрать, что пить, а потом не имело значения с кем любовью заниматься. Заверещала как потерпевшая.

 - Пацанов в общаге порезали.

 Через несколько минут мы были в нашей комнате, картина была не для слабых. Олег лежал на спине,  в одних брюках, грудь в сгустках крови, руки зажали вываливающие внутренности из разрезанной брюшной полости. Мишаня сидел в углу с гантелей в руке, возле кровати.  Увидев нас, заплакал.  Местная врачиха, пришла минут через десять. Ее на эту работу пристроили по блату, сама же она к медицине отношения не имела никакого. Могла выдать таблетки, да зеленку с йодом, хотя была очень аккуратной. Испуганная, перевязывала  Олега с нашей помощью. Восемь ножевых ранений.  Тяжелое дыхание срывающее на хрип, он был без сознания, но вдруг открыл глаза. Схватил руками повязки пытаясь сорвать их. Вчетвером ели смогли удержать его, сила у этого парня была немереная. Олег терял сознание, то приходил в себя.  Он потерял очень много крови.  Все ждали врачей  с Ягодного.

    Олег с Мишаней налив  вина в стаканы,  выпили за первый их заработок. Беседую о своем были довольные жизнью, крепленое вино грело, радовало, слегка туманя рассудок. Дверь с шумом открылась, ввалился в комнату Николай Бынько,  всегда с угрюмым лицом и  выцветшими наглыми "морожеными глазами". Его возраст был лет сорок.  Пил он до потери пульса как о нем  говорили, но никогда его не видели в обществе, а тут может выпивка закончилась забрел на огонек  "догнаться". Бынько щерился показав гнилые черные пеньки зубов. Олег  сидел спиной к двери  чуть наклонившись вперед, локтями облокотившись на стол. Бынько ударил ногой по стулу. Олег сидел на полу.  От неожиданности он не мог ничего сообразить. Когда до его сознания дошло, что случилось, глаза налились кровью. Один резкий  рывок и он стоял на ногах.

 - Да ты охренел "козел".