Любовь и ненависть Готики

   Воодушевление его сразу сникло, но он не сдался и еще раз попытался втянуть меня в разговор. Я отделывалась короткими ответами. Наконец, он с громким вздохом спросил:

   - Почему ты такая?

   Еще никто не задавал мне этого вопроса. Если честно, то никто вообще никогда не задавал мне вопросов. Люди хоть глупы, но все же они инстиктивно чувствуют исходящую от меня опасность.

   - Какая уродилась, - пожала плечами я.

   - Нет... - покачал головой Габриель. - Ты как будто прячешь все свои эмоции, замуровываешь их за толстой стеной, чтобы никто их не видел. Почему? - он в который раз посмотрел на меня, прямо в глаза, ожидая ответа. Никто никогда не смотрит мне в глаза. Не услышав моего ответа он продолжил. - Я просто пытаюсь узнать тебя лучше, почему...

   Я прервала его:

   - Зачем?

   -Что зачем? Узнать тебя лучше?

   Я согласно кивнула, подтвердив его вопрос. Он пригладил волосы.

   - Просто я никогда не встречал таких странных девушек как ты.

   Я не поняла, был ли это комплимент или... я же уже говорила, что у меня совершенно нет опыта в делах флирта, заигрывания и прочего. С одной стороны это звучало, как комплимент. Тут присутствовал скрытый подтекст "ты не такая, как другие", а с другой стороны с кем он меня вообще сравнивал? Со шлюхами, которых он подлавливает на каждом углу в любых посещенных им городах, если учесть что эти девушки сами не прочь "повеселиться" с вампиром?

   Я взглянула на Габриеля. Он продолжал улыбаться ангельской улыбкой. Я давно заметила, что у него очень милая улыбка. Когда он улыбается, тебе хочется сделать это за ним. Разве у вампиров бывают такие улыбки? У тех вампиров, которых я убивала, были хищные, злобные улыбки, предвкушающие игру. Так они думали. Наивные. Меня не стоит недооценивать.

   - А я никогда не видела глупо улыбающихся вампиров! - фыркнула я.

   - Почему глупо? - искренне возмутился Габриель. - В отличие от тебя я, хотя бы улыбаюсь.

   - Я улыбаюсь, когда нужно!

   - То есть никогда, - сделал он вывод.

   - Я не собираюсь спорить с тобой! - я отвернулась от него. Мне кажется, я веду себя как ребенок. Дожила...и какого черта я ввязалась во все это? Сейчас бы спокойно...

   "убивала кого-нибудь!" - закончила за меня Темная и засмеялась. Очень смешно...

   Я почувствовала на себе прохладное прикосновение, резко контрастирующее с духотой и жаром этого дня. Вампиры в отличие от людей не чувствуют жара, так как температура тела у них была постоянная холодная. Его рука лежала на моем плече. Я запоздало вздрогнула. Я быстро дернула поводья и моя лошадь, отступила в бок от Снежаны Габриеля. Серая (я решила дать ей такое имя. Ну надо же хоть как-то называть ее) возмущенно фыркнула, недовольная моим резким действием. Но Габриель молниеносно выдернул поводья из моих рук и заставил Серую встать обратно. Да как он смеет! Я начала тянуть их на себя. Вместо того, чтобы отдать мне поводя обратно и не связываться с ненормальной мной, в глазах Габриеля промелькнуло упрямство. Наши лошади, сразу же почувствовав что что-то не так, остановились, давая свободу действиям. Не очень-то удобно выяснять отношения, когда ты еще и едешь.

   - Что ты привязался ко мне? - прошипела я, натягивая поводья на себя.

   - А почему ты уходишь от ответа?- в отличие от меня он был спокоен. Он тянул их на себя.

   - Порвешь же!

   - Не порву!

   - Отпусти!

   - Не отпущу!

   Наверное, со стороны мы умильно выглядели - этакая парочка, ругавшаяся из-за какой-то мелочи. Окончательно выйдя из себя, я завопила:

   - Ты наглая, тупая, кровососущая тварь! - и врезала ему кулаком в челюсть, отчего он свалился с лошади и сильно ударился головой о булыжник. Кажется, он отключился. Вот черт!

   ***

   Рано утром сын старосты - здоровенный дитятко прибежал к мамочке с папочкой бледный, как вампир. Они, конечно же переполошились. Что да как. Здоровенный дитятко и двух слов связать не мог. Нет это не из-за умственной отсталости. Он икал от страха и указывал трясущимся пальцем в окно - на улицу, пока мамочка пыталась из ложечки покормить его кашей, наивно полагая что это ему поможет. Отец - глава семейства встал, подтянул штаны, намеревавшиеся сползти, и пошел разбираться, прихватив с собой два пирожка для храбрости. Когда же он увидел... ему поплохело пуще своего ребеночка. Аппетит к пирожкам сразу улетучился.

   Конечно жене Никифора сообщили о кончине ее муженька. Она было начала требовать в последний раз увидеть бренное тело мужа - пьяницы, горько рыдая. Хоть она его не любила, но была крепко к нему привязана. Объяснить ей почему он умер никто не изволился. Ну не показывать же бедной женщине отдельные куски тела, когда-то бывшие телом Никифора.

Глава 4.